Журнал - Контр Культ УРа №1

В: Ты считаешь, что без повода это невозможно?.. Способны ли мы в нашей работе на каком-то этапе поставить такой вопрос?

А: Если мы будем к этому неспособны… на каком-то этапе — тогда на нас можно ставить крест.

В: То есть, мы уже пришли к выводу, что совковая, официальная пресса на это неспособна.

А: А мы к этому идем. Мне кажется, мы пытаемся идти именно к этому типу сознания — который способен задуматься о том, почему костер зажигается именно в семь часов. Идем, параллельно открещиваясь ото всего остального. А нам этого делать не дают, потому что удобнее, чтобы было в семь часов… Это все к вопросу об абсолютной свободе. Мы с тобой вышли к одной точке с разных сторон.

В: И на это нас вывел…

С: Молодежный тип сознания?

А: Ну! Молодежь — понятие растяжимое.

В: По определению американского социолога Кэлли — мне кажется, это наиболее верное определение — молодежь характеризуется большим, весомым интеллектуальным багажом при отсутствии серьезного участия в институтах взрослых.

С: В социуме.

В: Да, кстати, это определение легко интерпретировать в приложении к совку. А вообще это значит, что, условно говоря, человек в системе не принимает весомого участия — или находится на птичьих правах, но при этом обладает достаточно развитым сознанием, чтобы все это понимать.

С: Другими словами, комсомольцы и фанаты ЛАСКОВОГО МАЯ не имеют права называться молодежью?

В: Да. Я все, что мы называем гопничеством — любера, военно-патриотические клубы, «Память», культуристы — которые в нашем обществе, как это ни парадоксально, явно политическое течение. Которое никакого отношения не имеет к физкультуре, а напрямую смыкается с представлениями о третьем рейхе и периоде сталинского режима… Сюда же, как ни странно, относится большая часть тусовки. Я собственными глазами видел, как тех же панков ангажировали на разгон журналистов на «Интершансе». Панки — помогали комсомольским оперотрядовцам глушить журналистов. Мы видели двух панков, которые продавали на площади Пушкина листовки общества "Память"…

С: С оранжевыми волосами.

В: С другой стороны, мы видели на суде, опять-таки посвященном «Памяти», группу хипов — по крайней мере, длинноволосых, украшенных значками с Георгием Победоносцем и так далее… Это все — тусовка, независимо от длины волос, гребня и так далее. Она тоже явно не попадает под эту дефиницию. Отсутствие интеллектуального багажа и разборчивости налицо.

А: А вам не кажется, что мы пытаемся на ровном месте создать себе проблему? Просто надо слово «молодежь» заменить каким-то другим.

С: Может быть, но этого термина нет. Всплывет «контркультура», опять же.

В: Если говорить красивым описательным языком, то люди, для которых мы существуем — это некие хрупкие изломанные личности, которые…

С: Спонтанные.

А: Импульсивные.

С: И не интегрированные в социум. И желательно куда бы то ни было.

А: Широкий размах! Чало кто подходит под это определение.

С: Это не догма, но идеал.

В: К вопросу об идеале. Вот ситуация: меня приглашают на работу в ЦК ВЛКСМ. А я говорю: "А сколько у вас платят?" Они говорят: "Сто рублей". Я отвечаю: "Нет, за такие деньги я не пойду". Это первая ступень, скажем. Вторая ступень: я говорю: "Что? ЦК ВЛКСМ?! Идите вы на хер!" В этом случае мышление еще в рамках политической оппозиции. А есть третий вариант…

С: Третий вариант — спросить: "А вы любите зайцев?"

А: Да!

В: Да! Это третий вариант! Вот об этом варианте, собственно, мы и говорим.

А: Все это время.

В: Все это время.

С: Все это время.

Текст данного триалога параллельно печатается в журнале «ДВР» № 9

Фото А.Воронина

Далеко не каждый рок-журнал Союза неизбежно является носителем живого подпольного духа. «ЗЗЗ», к примеру, пестрит словом «контркультура», но здесь и не ночевал заветный дух импровизации: по сути это все-таки некий клуб сухих рок-интеллектуалов, рождающих до боли неадекватный предмету описания нечитаемый язык описания. «Рокси» мертв. «РИО» медленно, но верно превращается в респектабельное справочно-информативное издание, которое скоро начнут понуро конспектировать студенты советских вузов.

Однако, существуют и имманентные рок-журналистике формы выхода за ее пределы. В их числе — уникальный владивостокский журнал «ДВР», неожиданно для многих попавший в «топ-ту» всесоюзной рок-прессы.

В НОМЕРЕ:

"От Токио вверх и налево" — эссе с погружением в субстанцию Владивостока;

"Японский городовой" — прямой репортаж спецкорра «ДВР» из Японии;

"К вопросу об эстетике панка" — размышления владивостокской журналистки о сущности самобытного явления;

"The ПУАНТИЛИЗМ" — федеративная тусовка в Свердловске: взгляд извне;

"Троянский конь" — сексопатологический анализ генезиса рокофобства;

"Last Rock'n'Roller" — феноменальное по форме интервью с Майком;

Сюзан Зонтаг "Единая культура и новая восприимчивость" — первый перевод на русский язык одной из известнейших статей пионерки спонтанной журналистики;

"Рекордз энд Тэйпс" — почти все о владивостокской звукозаписи;

"Пальцы" — трепетнейший рассказ пера одного из видных рокеров Владивостока.

Человек, написавший эту песню, повесился весной этого года в своем родном городе Новосибирске в возрасте 25 лет. Его звали Дмитрий Селиванов. Следующие страницы посвящены его памяти.

«АНАРХИЯ», 1989, № 3 г. Тюмень