Анатолий Луначарский - ОБ ИСКУССТВЕ. ТОМ 1 (Искусство на Западе)

У мужественного, крепкого Убальдо Оппи, пришедшего через войну близко к крестьянству, вы видите больше непосредственного реализма, больше «народничества», — но все же и тенденцию от него подняться к какой–то полуабстрактной классичности. Например, его поющие крестьянки во многом уже почти античные статуи. А дальше идут почти полностью скульптурные (характерные для новой живописи) группы его «Цветущей долины» и действительно превосходные обнаженные женщины. Его «Пробуждение Дианы» — чарующая картина по какой–то животной задумчивости, равняющей просыпающуюся чудесную девушку к окружающим ее ланям. Одна другой лучше в смысле спокойной монументальности, давно уже не виданной, на мой взгляд, значительно превосходящие Энгра и идущего в том же направлении Пикассо картины: «Обнаженные женщины», «Молодая супруга», «Две подруги» и т. д. Оппи учится у классиков Ренессанса, особенно у XVI века, который тоже стремился к порядку, века, когда сломавшие рога мещанской коммуне синьоры носили величественные широкие одежды и приказывали художникам изображать себя мудрыми, застывшими в спокойном величии полубогами.

И очень характерно, что от мотивов крестьянских и от жилистых мужицких фигур Оппи все более переходит к мотивам абстрактным, как бы вне времени происходящим, и к фигурам женским. Он достигает этим гармоничности своих картин, какого–то впечатления спокойного, уравновешенного счастья, и недаром известный итальянский критик Оуетти свою статью о нем оканчивает такими словами: «Разве не существует потребности утешить себя самого и нас зрелищем человечества более прекрасного и упорядоченного, которое дает нашим чувствам выражение чего–то более спокойного и прочного? Ложь? Нет, иллюзия, или, если вам больше нравится, надежда».

Другой корифей итальянского неоклассицизма Феличе Казоратти шел иными путями. В нем всегда было много декадентства хрупкого, утонченного. Ему уже за сорок лет, и корнями своими он еще достигает fin du siecle'a *, надорванного модернизма, предшествовавшего военным настроениям.

* Конца XIX в.

И тем не менее у него та же тенденция к спокойствию, монументальности, строгой стройности, к превращению людей в полузастывшую скульптуру. Он гораздо хрупче, чем Оппи, более изящный, менее ушедший в мускулы. Представители господствующих классов должны чувствовать большую симпатию к утонченному миру, изображаемому Казоратти. Но не характерно ли, что и он идет все же в том же направлении и что иногда, играя на симметрии, на каком–то отождествляющем противопоставлении скульптуры и жизни, на изыскании застывших, но уверенных в себе поз и соответствующей строгой и холодной гаммы красок строит Казоратти последние свои вызывающие шумные одобрения полотна?

Трудно судить издалека, да еще по более или менее случайно доходящим до нас материалам. Очень хотелось бы проверить свое впечатление. Но тем не менее я убежден, что в главном то, что я говорю, совершенно соответствует истине. «Красная Нива» в № 33 дала несколько воспроизведений картин Оппи и Казоратти.

Мы еще неоднократно должны будем вернуться к этой теме, и мы найдем случай подчеркнуть, что в этом неоклассическом направлении буржуазного искусства есть много приемлемого и поучительного для пролетариата, который ведь тоже стремится к порядку и к гигантским стройным системам труда и жизни. Если у веселого возбужденного жизненного тонуса футуристов можно было бы почерпнуть кое–что, то, несомненно, будет чему поучиться и у мастеров неоклассицизма. Если отдельные футуристы могли являться перебежчиками к нам, то совершенно так же возможен и переход в наш лагерь отдельных неоклассиков.

В последние годы среди довольно многочисленной фаланги художественных критиков и теоретиков искусства сильно выдвинулся Вильгельм Гаузенштейн, которому суждено, по–видимому, по степени влияния явиться наследником Мейера–Грефе. Однако между обоими этими людьми, непосредственно связанными друг с другом, имеется огромная разница. Мейер–Грефе — утонченнейший эстет с известным чувством общественности; Вильгельм Гаузенштейн—-почти целиком социолог, но с художественным вкусом и большим эстетическим уклоном.