Сергей Гурьев - История группы «Звуки Му»

С Фаготом я сдружился еще с весны 1980 года с Тбилисского рок-фестиваля, где «Аквариум» зажег по полной! С тех пор вплоть до его неожиданного явления в «Звуки Му» утекло немало воды. Саша пополнел и с виду посолиднел, но на деле остался тем же самым оболтусом, который однажды так сумел достать уравновешенного БГ, что тот чуть не задушил Фагота его же шарфом. История известная, и в «Му» Фагот пришелся ко двору.

Александр «Фагот» Александров: «После „Аквариума“ у меня был достаточно долгий период творческой жизни с Сережей Курехиным и Толей Вапировым. Это называлось „Трио современного джаза“… Все шло вперед, но именно той искры, Божьей, наверное, – потому что по-другому это не назовешь – этого вокруг меня не было. Может быть, мне не везло, может быть, она где-то рядом ходила, но мне не попадалась. А вот тут, на Каретном, бабац – и попалась! Я всецело ощутил себя в той самой своей тарелке – „сейчас начнется!“ Начнется та кухня, тот большой котел с совершенно разнообразными ингредиентами. И здесь совершенно неважно наличие профессионализма, других каких-то данных, вокальных… Важен общий посыл, направленный на одно – никто не знает, как оно называется – но одно! Вот это вот концентрация, такой столп вертикальный, как большой прожектор, я недавно видел – как освещали Кара-Даг гигантским прожектором пограничным, а потом луч ушел столбом в небо. Вот такое сравнение мне пришло в голову».

Как раз где-то к 1986 году все музыканты «Звуков» и даже бас-гитарист научились более или менее играть и реализовывать усложнившиеся задачи, которые перед нами ставили песни, созданные Мамоновым. Все большее значение играло подсознательное взаимодействие участников группы, но не то чувство локтя, которое возникает у старожилов стройбата или групп типа «Машины», к примеру, а другое, основанное на общем внутреннем понимании – что хорошо для «Звуков Му», а что для них абсолютно неприемлемо. Наверное, это можно назвать собирательным вкусом группы, что и есть стиль…

Фагот: «Очень правильно сказал Паша Хотин, что есть иррациональное… причем сознательный отказ от рационального. Даже не то что иррациональное… Как только момент двух нот, которые только приближаются к какому-нибудь „ледзеппелину“ , моментально у человека возникает какое-то „А-а, нет, не хочу. Вот так – не хочу!“ Еще даже не попробовав, а чуть-чуть, намек только, и все равно: „Вот так – не хочу!“ Мне кажется, если иметь в виду Петра, почему у него так яростно вырывалось это „нет“, – да даже не по отношению к традиции, а вообще к чему-либо ранее услышанному, к каким-то уже известным формам, и даже не к клише, а даже по отношению к хорошим музыкальным формам и опусам. Наверное, это потому, что Петр – прежде всего поэт. Вот что-то останавливало его на каком-то животном уровне; в общем-то он же животное! Как, впрочем, и все мы – „Му“. (Ха-ха-ха)».

О нашей совместной работе с Брайаном Ино рассказано много. Я часто ставлю в машине опаловский лонг-плей «Звуки Му». Привык к нему и не замечаю недостатков. Но мнения людей, стоявших рядом с этим проектом, мне кажутся любопытными. Василий Шумов, например, имевший свой нелегкий опыт в продюсировании двойного альбома «Звуков» «Простые вещи», оказывал нам действенную помощь и в работе со знаменитым англичанином в стенах ГДРЗ.

Василий Шумов: « Альбом получился… Вот есть экстерьер, а вовнутрь он (Брайан Ино) глубоко не влез, вероятно по причине нехватки времени, а также и по причине того, что он – представитель западной поп-культуры, которая сама по себе младше, подростковая, что ли, по сути… В смысле этой нашей „спакухи“».

Артем Троицкий: «Правильной химической реакции в творческом контакте Ино с Мамоновым не произошло, поскольку Ино – человек английский, вежливый, интеллигентный и т. д., а Петя, хоть и из интеллигентной семьи, но настоящий русский беспредельщик. И естественно, когда „коса“ Мамонова нашла на „камень“ Ино, то „коса“ Мамонова оказалась гораздо брутальнее и настойчивее. В Европе и в Америке „Звуки Му“ выступали очень много и на концертах имели бешеный успех. Народ веселился и недоумевал, и рот до ушей: „Что за цирк такой?“ На пластинках, не зная русского языка и контекста, очень трудно было оценить все то, что несла эта группа».

Василий Шумов: «Брайан Ино – он чисто по своему происхождению, потому что он англичанин и совершенно из другого слоя общества, не мог их прочувствовать так, как прочувствовал я. Потому что я провел со „Звуками Му“ годы и за сценой, и в каждодневном общении – совершенно в разных формах и состояниях. У него такой привилегии не было: чтобы узнать получше артиста. У меня это получилось, потому что мы дружили много лет, а он отнесся к группе „Звуки Му“ как к другим своим проектам, которые он продюсировал, начиная от „U-2“ и „Talking Heads“ и массы всего другого. И поэтому он не провел с группой энного количества недель, скажем, у тебя на даче, просто вообще без музыки… в ежедневной рутине. Наверное, ему нужно бы было с вами пить, так? Ну, он бы, наверное, тогда сразу умер очень быстренько, и его карьера бы закончилась. (Ха-ха-ха). Или бы он просто… испугался бы и убежал».

Над конвертом нашего LP фирма «Opal» и «Звуки Му» кумекали долго. Первоначальная идея возникла у Ино при посещении первой ретроспективной выставки Павла Филонова в Третьяковке. Таинственные образы с полотен «Пир королей» и «Корабли» так захватили Ино-художника, что он было уже решился на переговоры с Русским музеем, владеющим правами на основное наследие художника. Но, натерпевшись в стенах ГДРЗ от советской рутины, решил все же воздержаться от этого хода. Примерно по той же причине: из-за непомерных аппетитов родственников английского художника Фрэнсиса Бэкона отпал вариант поместить понравившуюся мне картину Бэкона на обложку «Му». Фрэнсис Бэкон с его мучительным ощущением разлагающейся на глазах реальности, на мой взгляд, как нельзя лучше сочетался с песнями «Звуков Му», но художник, увы, был зажат в клещах контрактов… Так мы и оставались в ожидании, пока однажды Мамонов не принес свой портрет, написанный его другом, художником Юрой Родиным. Примечательно, что этот вариант с первого взгляда понравился всем сторонам: и «Opal»у, и музыкантам.

Безусловно, успех фильма «Такси-блюз» вскружил Мамонову голову, и звездная болезнь накрыла его со страшной силой. Помню, как он во время наших прощальных гастролей в США предавался мечтам, как они с Лёликом будут загребать огромные деньжища, когда их физиономии появятся повсюду, и в частности на кухонной посуде. Я тогда засомневался, насколько такие сервизы смогут способствовать пищеварению обычных людей. Мои опасения подтвердились – эта идея не прокатила.