Вера Лукницкая - Николай Гумилев

До самой смерти Николая Степановича я не могла читать его стихов, а если брала книгу - плакала весь день. После смерти его стала читать, но до сих пор больно.

Две вещи в мире для меня всегда были самыми святыми: стихи и любовь. И это была плата за боль, причиненную Николаю Степановичу: у меня навсегда были отняты и любовь, и стихи. Остались лишь призраки их".

Прав был Ал. Толстой, называя ее "одной из самых фантастических и печальных фигур в русской литературе".

Начиная с Коктебеля, отношения Гумилева с Дмитриевой и Волошиным окончательно обострились и привели к дуэли, которая состоялась 22 ноября 1909 года.

Дуэль кончилась ничем, в том смысле, что ни один из них не пострадал физически, но ссора осталась, и только в 1921г. они, встретившись на несколько минут в Феодосии, пожали друг другу руки.

Но попробуем восстановить - как же это случилось?

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

Короткие записи по рассказам очевидцев

Октябрь 1909. На одном из заседаний "Академии стиха" в присутствии И. Ф. Анненского, В. И. Иванова, В. А. Пяста, П. П. Потемкина, С. А. Ауслендера, М. А. Кузмина и др. М. А. Волошин вызывал скандал грубыми выпадами против Гумилева.

Ноябрь 1909. Обострение отношений с Е. И. Дмитриевой и М. А. Волошиным, приведшее к дуэли. Провокация Иоганнеса Гюнтера28... Разоблачение Черубины де Габриак.

16-17 ноября. Разрыв отношений с Е. И. Дмитриевой.

18 ноября. Гумилев по телефонному вызову Дмитриевой отправляется к Брюлловой29. Объяснения с Дмитриевой. Оттуда вернулся на "башню" и оставался там весь день.

19 ноября. Происшествие в Мариинском театре в мастерской художника Головина. Николай Степанович просит М. А. Кузмина и Е. А. Зноско-Боровского быть его секундантами.

20 ноября. В редакции "Аполлона" обдумывали дуэль.

21 ноября. М. Кузмин и Е. Зноско-Боровский ездили к М. Волошину с официальным уведомлением о дуэли.

Со стороны Волошина секундантами А. Толстой и граф Шервашидзе.

Гумилев весь день был на "башне". Пришли Ауслендер и Гюнтер, но их скоро "спровадили".

Ночью решили не ложиться.

Гумилев спал немного. Встал спокойно.

22 ноября. В таксомоторе Кузмин, Зноско, доктор и Гумилев ехали к месту дуэли.

Дуэль Н. Гумилева и М. Волошина на пистолетах... У М. Волошина две осечки. Н. Гумилев первый раз промахнулся, а второй - отказался стрелять, не желая пользоваться возможностью стрелять в беззащитного противника. Дуэль кончилась ничем. Н. Гумилев крайне раздосадован и огорчен результатами дуэли. С дуэли Н. Гумилев, М. Кузмин, Е. Зноско-Боровский вернулись на "башню". Там не спали.

Весь день Гумилев провел на "башне". Явился Гюнтер, и Вячеслав Иванов разговаривал с ним в таком тоне, что Гюнтеру не придется больше бывать на "башне". (Считалось, что Гюнтер передал Волошину оскорбительные для Дмитриевой слова Гумилева. - В. Л.)

Гумилев остался у В. И. Иванова ночевать.

Поведение М. Волошина до и после дуэли вызвало возмущение всех окружающих, в числе которых были В. Иванов и И. Анненский. История дуэли сильно повлияла на общее отношение к М. Волошину.

23 ноября в газетах были напечатаны сообщения о дуэли - абсолютно лживые. Каждый из участников дуэли был наказан штрафом по десять рублей.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

21.01.1925

В. П. Б е л к и н (художник "Аполлона". - В. Л.): "Мои встречи с ним (Гумилевым. - В. Л.) были в Петербурге на "башне", даже раньше, в редакции "Аполлона". Про этот период трудно сказать. Он был захвачен разными интересами: личными, журнальными и опять-таки личными - как поэта. Это его всецело поглощало, времени для болтовни, для разговоров у него и не было. Помню визит к В. Иванову, который над ним подшучивал добродушно по поводу его задумчивости, важности. Это потом отразилось в стихотворении В. Иванова "Оставим, друг, задумчивость слоновью".

О событии с Волошиным ничего не помню. Помню только, как А. Толстой, который был секундантом Волошина, сразу после дуэли мне рассказывал, как он ехал в автомобиле с Волошиным к месту дуэли и Волошин всю дорогу приводил примеры - исторические и литературные о дуэлях - в этом сказывалось его волнение.

Сама дуэль происходила так: Волошин поднял пистолет, нажал курок, предполагая выстрелить. Произошла осечка. Кажется, он стрелял вторично, и тоже была осечка. Николай Степанович выстрелил в воздух, а потом один из секундантов взял пистолет Волошина и выстрелил в воздух - выстрел произошел. Значит, осечка была случайной.

После дуэли я встретился с Николаем Степановичем в редакции "Аполлона". Там были Зноско-Боровский, Чудовский30, кажется, Кузмин, Ауслендер, Маковский. У всех был какой-то удивительно умытый, чистенький вид".

А вот еще один рассказ, услышанный в детстве Николаем Корнеевичем Ч у к о в с к и м:

"Местом дуэли выбрана была, конечно, черная речка, потому что там дрался Пушкин с Дантесом. Гумилев прибыл к Черной речке с секундантами и врачом в точно назначенное время, прямой и торжественный, как всегда. Но ждать пришлось долго. С Максом Волошиным случилась беда - оставив своего извозчика в Новой Деревне и пробираясь к Черной речке пешком, он потерял в глубоком снегу калошу. Без калоши он ни за что не соглашался двигаться дальше и упорно, но безуспешно искал ее вместе со своими секундантами. Гумилев, озябший, уставший ждать, пошел ему навстречу и тоже принял участие в поисках калоши.

Гумилев рассказывал о дуэли насмешливо, снисходительно. С сознанием своего превосходства. Макс - добродушнейше смеясь над собой.

После этого происшествия Саша Черный в одном из своих стихотворений назвал Макса "Ваксом Калошиным".

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

12.05.1926

Пришел к АА. Она рассказала о вчерашней встрече у Щеголева с Толстым. Я поехал к А. Н. Толстому... Пил с ним кофе. А. Н. рассказывал медленно, но охотно о Николае Степановиче и о его дуэли с Волошиным. И о подноготной этой дуэли, позорной для Волошина.

Я спросил Толстого, есть ли у него автографа. Он предложил мне перерыть сундук с его архивами - письмами. Пересмотрел подробно все - нашел одно письмо. "Вам вернуть его после снятия копии?" - спросил я. Толстой махнул рукой: "Куда мне оно! Берите". ...Звал меня обедать, обещая за обедом рассказать о Гумилеве - сказал, что записать все придется в несколько приемов...

Весь вечер провел у АА... Очень долго говорили о Гумилеве, об истории его дуэли с Волошиным, и у АА вдруг возник вопрос: откуда печатавшие ругательные статьи о Гумилеве газеты получили сведения? О фразе Гумилева, сказанной по поводу Дмитриевой, знали только Кузмин, Маковский, Толстой и еще очень немногие сторонники Гумилева. С другой стороны, знали о ней Иоганнес Гюнтер, Волошин и Дмитриева. Кто мог информировать газетных корреспондентов? И во всяком случае, не протокол, потому что протокол в мастерской Головина не был составлен (потому и возможно было газетам место происшествия назвать ресторан "Вену"). Логика подсказывает ответ на вопрос. АА сказала, что совершенно не понимает, что думал Волошин, когда, опорочив себя всем своим отношением к Гумилеву, в свой приезд сюда в 1924 году два раза приходил к ней с визитом - сразу после приезда и перед самым отъездом... и, казалось бы, скомпрометировав себя до того, что ему пришлось навсегда уехать из Петербурга - его здесь не хотели принимать ни Вячеслав Иванов, ни Анненский, ни другие.