Вера Лукницкая - Николай Гумилев

А потом рассказывал всюду, что Гумилев подсовывает ему разных, неизвестных в Москве, авторов...

Из этого видно, что Н. С. хлопотал о том же Г. Иванове, который его бесчестит сейчас. Да, надо только вспомнить. Что говорят в своих воспоминаниях и С. Ауслендер, и другие - все они рассказывают, как Н. С. всегда выдвигал молодых.

...Издатели (а издатели, как известно, не меценаты, известно, как они стараются выжать все соки) - Михайлов, издавший пять книг, Вольфсон, Блох, которому Николай Степанович продал книги за мешок картошки. Уже осенью 1918 года, то есть получив деньги от Михайлова за пять книг, Николай Степанович голодал, не имея ни гроша, - велики же, значит, были эти деньги!

В течение 1915 года н а п и с а н о:

В начале года на фронте - стихотворение "Священные плывут и тают ночи...".

Весна - стихотворения: "Средневековье" (посвящ. Бенуа), "Счастье", "Восьмистишие", "Ода д'Аннунцио", "Дождь", "Больной"; второй отрывок "Записок кавалериста".

15 апреля - две канцоны: "Об Адонисе с лунной красотой...", "Словно ветер страны счастливой...".

Октябрь - ноябрь - стихотворения: "Андрей Рублев", "Змей", новое окончание "Пятистопных ямбов".

Декабрь - стихотворения: "Я не прожил, я протомился...", "Стансы" ("Над этим островом какие выси...").

Зима 1915/16 года - стихотворение "Смерть" ("Есть так много жизней достойных...").

Между осенью 1915 и началом 1916 года - стихотворение "Деревья".

Н а п е ч а т а н о:

Стихотворения: "Ода д'Аннунцио" (Биржевые ведомости, утренний выпуск, 12 мая); "Сестре милосердия", "Ответ сестры милосердия" (альм. "Петроградские вечера", No 4); "Как могли мы прежде жить в покое..." (Невский альманах, вып. 1; Аполлон, No 4 - 5. Как цитата в обзоре Г. Иванова); "Восьмистишие", "Больной" (Вершины, No 25); "Средневековье" (Вершины, No 29 - 30); "Об Адонисе с лунной красотой..." (Вершины, No 31 32); "Любовь" - 1-е и 2-е стихотворения (Вершины, No 8); "Как этот ветер грузен, не крылат...", "Вечер", "Над этим островом какие выси..." (под загл. "На острове") (альм. "Цевница". Кн. 1, Пг.); "Новорожденному" (Новый журнал для всех, No 2; альм. "В тылу". Изд. М. В. Попова, Пг.); "Война" (Аполлон, No 1); "Наступление" (альм. "В тылу". Изд. М. В. Попова, Пг.); "Старая дева" (альм. "Новая жизнь", ноябрь); "Дождь" (Русская мысль, No 7); "Конквистадор" (Лукоморье, No 50); "Жалобы влюбленных" (Новый журнал для всех, No 5).

"Записки кавалериста" (отдельными главами - в газ. "Биржевые ведомости". Утренний выпуск, 3 февраля, 3 мая, 19 мая, 3 июня, 6 июня, 4 ноября, 22 ноября, 5 декабря, 13 декабря, 14 декабря, 19 декабря, 22 декабря).

"Письма о русской поэзии": "Мария Левберг. Лукавый странник. Пг., 1915"; "Л. Берман. Неотступная свита. Пг., 1915"; "М. Долинов. Радуга. Пг., 1915"; "Александр Корона. Лампа Аладдина. Пг., 1915"; "Чролли. Гуингле. Пг., 1915"; "Анат. Пучков. Последняя четверть луны. Пг., 1915"; "Тихон Чурилин. Весна после смерти. М., 1915"; "Гр. А. Салтыков. По старым следам. Пг., 1915"; "Кн. Г. Гагарин. Стихотворения. Пг., 1915"; "Влад. Пруссак. Цветы на свалке. 1915" (Аполлон, No 10).

15 декабря. Вышел с маркой издательства "Гиперборей" сборник стихов "Колчан", посвященный Т. Адамович.

О Г у м и л е в е:

В течение года н а п е ч а т а н ы следующие отзывы о Н. Г.:

С. Ауслендер. Литературные заметки. Книга злости. Рецензия на "Озимь" Б. Садовского (газ. "День", 22 марта).

И. Оксенов. Взыскательный художник (Новый журнал для всех, No 10).

Г. Иванов. Военные стихи. Обзор (Аполлон, No 4 - 5); о Н. Гумилеве(с. 82 - 86); приводится целиком стихотворение "Как могли мы прежде жить в покое..."

И. Иванов. Стихи о России Александра Блока. Статьи (Аполлон, No 8 - 9); упоминания о Гумилеве ( с. 96 - 99) и цитата из стихотворения "Как могли мы прежде жить в покое..."

1916

И невыразимый этот миг...

Зиму 1915/16 года Гумилев почти всю провел в Петрограде. Он много читает. В круге его чтения - книги, раньше не так занимавшие его, религиозные, особенно работы замечательного ученого, священника Павла Флоренского. "У человека есть свойство все приводить к единству, - заметил однажды Гумилев, - по большей части он приходит этим путем к Богу".

Часто бывает в церкви - всегда один. Дважды говел в царскосельском Екатерининском соборе.

Пишет пьесу "Дитя Аллаха". В мрачное, суровое время - как несбывшаяся мечта о путешествии - загадочный, роскошный, пряный мир Востока... Сказка о любви, вернее - о невозможности той любви, которой грезит человек.

28 марта Гумилева наконец произвели в прапорщики и перевели в 5-й Александрийский Ее Величества государыни императрицы Александры Федоровны гусарский полк.

Весной 1916 года Гумилев заболел бронхитом. Болезнь усугублялась плохим настроением. В 5-м Александрийском полку, куда он так настойчиво стремился, начальство оказалось грубым, примитивным: к его военным дневникам отнеслось подозрительно и в итоге запретило печатать "Записки кавалериста".

Болезнь затянулась, врачи обнаружили процесс в легких, и Гумилев был отправлен на лечение в Царское Село в лазарет Большого дворца. В этот период он познакомился с О. Н. Арбениной и, чуть позже, - с Анной Николаевной Энгельгардт, своей будущей женой. Летом, когда острый процесс в легких был приостановлен, Гумилев уехал почти на полтора месяца в Массандру, оттуда, по дороге на фронт, заехал в Севастополь в надежде повидать жену, но, не застав ее, отправился на три дня к А. Н. Энгельгардт в Иваново-Вознесенск.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

1924

Август 1916. Надпись на книге Т. Готье "Эмали и камеи":

Об Анне, о дивной

Единственной Анне,

Я долгие ночи мечтаю

без сна.

Прекрасней прекрасных,

Желанней желанных

она

(Сообщено Лукницкому

Анной Николаевной Энгельгардт. - В. Л.)

Вспоминает Ю. Т о п о р к о в (1937):

"...В 1916 году, когда Александрийский гусарский полк стоял в окопах на Двине, штаб-ротмистру А. Посажному пришлось в течение двух месяцев жить в одной с Гумилевым хате. Однажды, идя в расположение 4-го эскадрона по открытому месту, штаб-ротмистры Шахназаров и Посажной быстро спрыгнули в окоп. Гумилев же нарочно остался на открытом месте и стал зажигать папироску, бравируя своим спокойствием. Закурив папиросу, он затем тоже спрыгнул с опасного места в окоп, где командир эскадрона сильно разнес его за ненужную в подобной обстановке храбрость - стоять без цели на открытом месте под неприятельскими пулями..."

Вспоминает штаб-ротмистр К а р а м з и н:

"Под осень 1916 года подполковник фон Радецкий сдавал свой четвертый эскадрон штаб-ротмистру Мелик-Шахназарову. Был и я у них в эскадроне на торжественном обеде по этому случаю.

Во время обеда вдруг раздалось постукивание ножа о край тарелки, и медленно поднялся Гумилев. Размеренным тоном, без всяких выкриков, начал он свое стихотворение, написанное к этому торжеству. К сожалению, память не сохранила мне из него ничего. Помню, только были слова: "Полковника Радецкого мы песнею прославим..." Стихотворение было длинное и было написано мастерски. Все были от него в восторге.