Вера Лукницкая - Николай Гумилев

Последняя поездка 18 мая в Бежецк. Приезжал на один день за женой и дочерью. Мать Гумилева рассказывала, что жена посылала "ужасные письма о том, что она повесится или отравится, если останется в Бежецке...".

Родные Гумилева рассказывали Лукницкому, что в этот приезд Николай Степанович был очень расстроенным. Эта встреча его с матерью, сыном и сестрой оказалась действительно последней.

Весной съездил с женой и дочерью в Парголово, чтобы поместить дочь Елену в детский дом, так как А. Н. Гумилева считала для себя обременительным уход за дочерью.

Заключил договоры на издание своих произведений с издательствами "Петрополис", "Мысль" и "Библиофил".

На очередном заседании редакционной коллегии издательства "Всемирная литература" Гумилев предложил возобновить лекции "Всемирной литературы". Заседание поручило Гумилеву представить программу лекций.

В конце мая Гумилев получил от В. А. Павлова приглашение совершить вместе с ним поездку в Севастополь.

Павлов взял на себя оформление всех необходимых документов, так как занимал ответственный официальный пост при командующем Черноморским флотом адмирале Немитце и, приехав в апреле в Петербург, жил в адмиральском вагоне на Николаевском (ныне Московском) вокзале. С Гумилевым его познакомили О. Мандельштам и Н. Оцуп; Павлов писал стихи, и на этом основании Гумилев, после знакомства, несколько раз принимал его вместе с Мандельштамом и Оцупом. Кроме того, все они считали Павлова, имевшего возможность доставать спирт, полезным человеком...

Гумилев охотно принял приглашение. Конечно, он - странник по душе и по призванию - после трех "неподвижных" лет загорелся, увлекся предложением поездки. Ему казалось, новое странствие по местам молодости подарит ему новые силы.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

12. 12.1924

"Сказку о Золотой Свинке" Н. С. читал О. Мандельштаму в морском автомобиле Павлова, во дворе Смольного, куда Павлов завез, обещая достать спирт. "Спирта он, конечно, не достал, а мы (Гумилев и Мандельштам. - В. Л.), чтоб занять время, вот занялись "сказкой"". Читал на память.

В поезде командующего Гумилев отправился из Петрограда в Севастополь. Весь месяц прошел в поездке. В Севастополе жили в вагоне. Познакомился там с поэтом Сергеем Колбасьевым, служившим на флоте. Колбасьев предложил Гумилеву пройти на катере в Феодосию. Поездка заняла два дня; тогда Гумилев и встретился с Волошиным.

В Севастополе он сумел издать сборник стихов "Шатер" и даже привезти

Несколько готовых экземпляров в Петроград. Весь тираж доставил позже С. Колбасьев.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

12. 12.1924

О. М а н д е л ь ш т а м: "В Севастополе, в военно-морской типографии, во время стоянки поезда, широким жестом главнокомандующего или же пронырливостью услужливого Павлова, было приказано в одну ночь напечатать книжку, и она была напечатана в 50 экземплярах..."

ИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ "НИГЕР"

...А вокруг города, точно горсть виноградин,

Это - Бусса, и Гомба, и царь Тимбукту,

Самый звук этих слов мне, как солнце, отраден,

Точно бой барабанов, он будит мечту.

Видя девушек смуглых и гибких, как лозы,

Чье дыханье пьяней бальзамических смол,

И фонтаны в садах и кровавые розы,

Что венчают вождей поэтических школ...

Сердце Африки пенья полно и пыланья,

И я знаю, что если мы видим порой

Сны, которым найти не умеем названья,

Это ветер приносит их, Африка, твой!

ИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ "САХАРА"

И быть может, немного осталось веков,

Как на мир наш, зеленый и старый,

Дико ринутся хищные стаи песков

Из пылающей юной Сахары.

Средиземное море засыпят они,

И Париж, и Москву, и Афины,

И мы будем в небесные верить огни,

На верблюдах своих бедуины.

И когда наконец корабли марсиан

У земного окажутся шара,

То увидят сплошной, золотой океан

И дадут ему имя: Сахара.

И. Б у н и н а (24.12.1924)59: "По дороге из Севастополя в Петроград Гумилев во время пребывания в Ростове-на-Дону (несколько часов) зашел в театр, где были артисты, и спросил, с кем бы мог поговорить. Ему ответили: "Мы все здесь". Гумилев: "Я автор пьесы "Гондла"!" Все повскакали, бросились к нему".

О том, что в Ростове-на-Дону шла "Гондла", Гумилев прочитал на афише у вокзала и, зная, что поезд простоит несколько часов, отправился в театр.

На обратном пути Гумилев на несколько дней остановился в Москве - был в Московском Союзе поэтов. Ночевал во Дворце искусств у А. Адалис60, встречался с бывшим хозяином "Бродячей собаки" и "Привала комедиантов" Борисом Прониным, был у него вместе с Н. А. Бруни, О. Мочаловой, Ф. Сологубом. Читал там шуточную поэму о петербургских поэтах. На следующий день уехал в Петроград.

Из воспоминаний Г. Л у г и на61:

"В июле приехал в Москву Гумилев. Гумилев читал свои стихи в "Кафе поэтов" и вышел из этого испытания с честью. Читал, как обычно, - чуть глуша голос, придавая ему особую торжественность. Скрестив руки, вернее, обхватив локти и чуть приподняв плечи, бросал он с эстрады свои строки. Стихи врезались в память, подчиняли себе, смиряли буйную вольницу презентистов, эгоцентристов, евфуистов и ничевоков, разбивших в этом кафе свое становье.

Толпившиеся на этом проходном дворе богемы литературные школяры, хоть и были отрицателями, но достигли определенного возраста и Гумилева слушали внимательно. Гумилев читал "Молитву мастеров":

...Храни нас, Господи, от тех учеников,

Которые хотят, чтоб наш убогий гений

Кощунственно искал все новых откровений...

...Что создадим мы впредь, на это власть Господня,

Но что мы создали, то с нами по сегодня.

Прочтя "Молитву", Гумилев сухо отклонил приглашение послушать ничевоков и направился к выходу. Ему и его спутникам следовало подумать об ином - где ночевать?

Беседуя о слышанном, перебрасываясь словами, пробирались мы к выходу под необычный аккомпанемент. Кто-то неподалеку - должно быть, "про себя", но вслух - читал стихи Гумилева. Одно стихотворение сменялось другим. Набегавшие валы лирической пены казались декламационной фантасмагорией.

Стихи Гумилева читал не бледный юноша, не литературный денди, не истомленная ночными бдениями девушка. Стихами Гумилева опьянялся мужчина в кожаной куртке и в галифе казенного сукна. Крепко пришитая к плечам голова, крупные черты лица, обрамленного черной бородой, чуть кривоватые под тяжестью тела, мускулистые, в обмотках, ноги. Лицо библейского склада.

- Это что за Самсон? - вырвалось у Гумилева.

- Вас не удивляет, что я читаю ваши стихи? - спросил незнакомец.

- Нет, - церемонно ответил Гумилев.

- Мне запомнились все ваши стихи, - расплылся в улыбке незнакомец.

- Это меня радует. - И Гумилев, прощаясь, протянул незнакомцу руку.

Тот по-прежнему просто, пожимая протянутую руку, называет себя: