Николай Федь - Литература мятежного века

Как и настойчивое желание иных авторов втиснуть реальную действительность в прокрустово ложе, религиозных догм, закрывая глаза на то, что вопросы искусства не сводимы к морали и религии, которая во главу угла ставит заботу о делах потусторонних, смирение и таким образом ослабляет вольнолюбивый дух, умственную и волевую силу человека и народа. Вера нужна власть предержащим, потому что религиозным народом легче управлять. Понимают ли это современные верующие-неофиты? По крайней мере в своих амбициях они заходят слишком далеко, поэтому представая перед современниками не столько истинно верующие, сколько папертниками. Их стенания о бедах народных носят, мягко говоря, академический характер.

Недавно один из совестливейших наших писателей Василий Белов в статье "Жить надо по-человечески, вернее, по-божески..." (СР, 21 августа 2001 г.) писал, что причины сегодняшнего кризиса в стране кроются в предательстве Горбачева, Яковлева и Шеварнадзе, которые "использовали народное недовольство безбожной коммунистической властью". Далее "духовный лидер народа" заключает: "Так в чем же разница между властью, которая была в стране и от которой многие из нас с таким удовольствием отбояривались, и новой властью - банкиров? Мне представляется, что если говорить о крестьянстве, то особой разницы нет. Хорошо что хоть храмы открылись. Она, эта разница, - продолжает Василий Иванович - только в масштабах оболванивания и эксплуатации". Тут и комментировать нечего.

***

Пристального внимания заслуживает творчество писателей более поздней генерации.

Недавно вышедшая в свет книга Алеся Кожедуба "Волки на Мугуне" (2000 г.) демонстрирует мастеровитость автора. На сегодняшний день он, пожалуй, один из лучших рассказчиков. Тематически книга состоит как бы из двух частей. В первой изображена жизнь спокойная, человеческая, теперь уже, как с грустью вспоминает герой, "далекая и прекрасная", а вторая теперешняя угрожающе сумрачная, в чем-то сильно напоминающая прошлую оккупацию. Именно об этом с ужасом подумает старый крестьянин, глядя на наглых самоуверенных ОМОНовцев, ворвавшихся в его хату. "В сенях загрохотали сапоги. В хату вошли трое.

- Приятного аппетита! - сказал один из них, видно, старший.

- И вам того же... - невпопад ответил дед.

- Проводится рейд по выявлению оружия, наркотиков, незаконно проживающих лиц и прочей контрабандной продукции, - привычно отбарабанил старший группы. - Вот постановление о досмотре лиц и помещений.

Он положил на стол лист бумаги. Дед опасливо покосился на него. Витька взял в руки и внимательно прочитал.

- Кто подписал, прокурор? - поднес он лист к самым глазам.

- Прокурор! - засмеялся старший. - Генеральный!..

Двое бойцов, громко топая сапогами с короткими голенищами, пошли по хате

"Надо же - на немцев похожи! - удивился дед. - Форма другая - а похожи. Видно, у всех, кто в чужую хату приходит, повадки одинаковы. Те, правда, кричали: <���Матка, яйко! Млеко! Сало!> А мы тоже за столом сидели. Мне уже четырнадцать годов было, хорошо помню..."" ("Налет").

А тут, как на зло, прилетевшие на старое гнездовье аисты выбили окна в хате старого Гришки. Сосед шутит: "В наше время не только люди - птенцы сдурели. Конец тысячелетия, дед, историческая катастрофа... Отраженное солнце их с гнезда согнало! Они так, они сяк, а улетать не хочется, место хорошее. Ну, они вниз и давай по стеклам лупить! Дошло? Отраженные лучи не дают им гнездо строить, дед, это ж ясно как дважды два...

- Да я и говорю, - наконец кое-что понял Григорий, - лучше дерева во всей округе нема... А что я Витьке скажу? Он стекла вставит - а они снова по ним... Не, я ничего, нехай строят гнездо, всю жизнь на тополе жили, пока верхушка не обломалась. Постой, дак солнце им и раньше в глаза... Чуешь, Петька? Солнце, говорю, и прежним аистам глаза слепило!

- Вспомнил прежних!.. Тогда мы в другой стране жили. Как у Христа за пазухой - ешь, пей и ни о чем не думай. Теперь, дед, не только люди - и аисты другие. Прежние да, прежние терпели. А эти, новые, сели на тополь и думают: нет, братцы, так не годится. Вы страну сломали - а мы что? И по стеклам!

-Тьфу ты!.. - недовольно отвернулся дед.

- Страну они ломали... Ты, что ли, ломал или я?

Но в чем Петькина правда - раньше ни смерчей таких не было, ни аистов. Война пятьдесят годов назад кончилась - и никаких смерчей. Привыкли люди к хорошей жизни".

Это уже не ирония, которой искусно пользуется Алесь Кожедуб. Это сатирический смех, вызывающий протест и негодование при виде того, что происходит в государстве и обществе.

Как заметил великий итальянский мыслитель, писатель и политик Никколо Макиавелли, меняется все, кроме человека и государства. А ведь он был прав, если говорить начистоту. Сравнивая современные типы российской действительности с их предшественниками 20 - 30-х годов, находишь много общих черт между ними. Так много, что кажется человек никак не изменился за последние полвека. Напротив, под ударами жестокого времени он заметно деградировал как в моральном, так и интеллектуальном плане. Представляет интерес дневниковые записи большого мастера литературного сказа Бориса Шергина. Они сегодня актуальны, "Есть совсем "простые сердца" потребностей, кроме как попить, поесть да поспать, нет никаких, - писал он. - Публика поцивилизованнее, интеллигенты, - этим нужен театр, лекции о научной сенсации и т.п. Эта интеллигенция, но без разбору, интересуется литературой, поэзией. Какой бы хлам не выбросил рынок, эта "культурная публика" живет этими "новинками". У всех у них пустые сердца, пустые умы. Но они чем-то непременно должны заняться, заполниться извне, - книженкой, газеткой, киношкой, папироской... Иначе невыносимая, нестерпимая пустота, скука, тоска... Есть люди тонкой психологической организации, они любят музыку. Они знатоки и ценители ее... Но где-нибудь в поле, в хижине они не могут долго пребывать. Нужны внешние возбудители. А между тем у человека должно быть сокровище внутри себя, должна быть внутренняя сила, собственное богатство. Человек должен светить из себя". Увы, современник стремительно утрачивает не только "внутреннюю силу", но и интеллектуальную и духовную сущность. Способен ли он в таком состоянии "светить из себя", т.е. быть в ипостаси высоких идеалов?

С ироничной улыбкой отнесется Алесь Кожедуб к подобному вопросу. Так же, как и к тем деятелям, кои пытаются низвести художника до уровня паяца, танцующего на политических лозунгах. Меж тем, от художника всегда ждали чего-то большего, чем просто создания литературного, музыкального или иного произведения - в них необходима некая одухотворяющая сила, служащая главным целям жизни, достойным настоящего человека, то есть высоким духовно-нравственным идеалам. Литература - не только искусство слова, но и философия жизни. От того в ней жизнь выступает ярче и богаче, чем в действительности. Она как бы пропущена через ум и сердце автора, пронизана человеческой радостью, надеждой и страданием.