Журнал - РИО № 7 (23), июль 1988

— А ты не пишешь стихи, которые не становятся песнями?

— Нет, только на музыку, больше я даже не пытаюсь.

— Со времен своего дебюта ЦЕНТР несчетное число раз менял состав…

— Если начинать отсчет с 1982 года, то нас тогда было четыре человека: Алексей Локтев на клавишах, Карен Саркисов — барабанщик, Валера Виноградов — гитара и я — бас. Где-то в 83-м появился Андрей Шнитке — одно время мы были впятером, а потом пошли изменения: ЦЕНТР не имеет такой четкой, окостенелой формы, которая раз — и до конца жизни. Сейчас у нас такой, что ли, фундамент составляют три человека: гитарист Виталик Чурилов, барабанщик Александр Васильев (они уже три года) и я. Недавно я перестал играть на бас-гитаре — с нами стал играть басист Юра Иванов. Мы просто с ним дружили раньше и как-то раз я ему предложил, поскольку он уже давно интересовался нашей музыкой, попробовать, и он с удовольствием стал с нами играть. Я благодаря этому освободился от функций басиста, одно время потом играл на гитаре (просто на концертах), а сейчас вообще только пою. Сейчас опять вернулся в группу Алексей Локтев — не знаю, надолго ли, но пока он с нами. Еще сейчас у нас появились девушки-вокалистки, было их три, сейчас осталось две.

— ЦЕНТР очень много, записывается. Очень, — по сравнению, скажем, с московскими, да и ленинградскими группами тоже. Буквально каждые полгода появляется новая работа — полнометражная и довольно качественная. У вас что, есть доступ к каким-то профессиональным студиям? — Нет. Мы все делаем внутренними силами. Со студиями у нас никаких отношений нет. И быть не может: мы же не пишем музыку, которую потом кто-то смог бы продавать на пляжах или крутить в дискотеках. Этот путь для нас перекрыт.

— А как ваши альбомы распространяются по стране?

— Я этим никогда не занимался и поэтому, как они разошлись, я не знаю, вообще, понятия не имею. Но вот, мы в последнее время стали в другие города ездить, нас приглашают на концерты… ну, приезжаем — там знают. Как эти записи туда попадают?.. Я ни разу в жизни, не наклеил ни одной фотографии на кассету. У нас нет ни одного оформленного альбома. У нас нет ни одного отпечатанного на машинке репертуара этих альбомов. Вообще ноль. Есть только пленки, которые лежат у меня дома и у ребят наших. Конечно, у меня есть какие-то знакомые — два-три человека, которые, в принципе, интересуются музыкой и в частности ЦЕНТРОМ. И у них наши альбомы есть: переписали. Все. Как уж они оказались во Владивостоке — я не знаю.

— А на записи сольного альбома кто играет на всех инструментах?

— Когда я делаю сольные записи, я использую электронные инструменты: синтезаторы, всякие компьютеры — без гитар, без акустических инструментов. Сольный альбом — это было в конце 86-го, первая попытка вне группы что-то сделать — без приглашенных музыкантов и без всяких звукооператоров, т. е. я в одном лице занимался всем. И когда я его писал, то не думал, каким будет результат: я занимался чистым экспериментом, в особенности, что касается самого звука, самих тембров, самой системы звукозаписи. И я не думал, что он кому-то понравится, потому что я вообще не собирался его никому показывать: дал кому-то переписать, а люди узнали. Получается, по-моему, так, что этот альбом — он более популярен, чем просто записи ЦЕНТРА. — Как к этому отнеслись участники группы?

— А они очень одобрили этот альбом и считают, что это очень хорошее дело. К тому же мы сейчас играем несколько песен с этого альбома в наших концертах.

— А какие твои записи тебе больше нравятся сейчас?

— Вообще никакие. Я серьезно говорю, потому что я имею интерес к записи только до тех пор, пока я ее не сделал.

— А тебя устраивает качество ваших студийных записей?

— Не-а.

— Ни одной?

— Не-а. Имея в виду то, что можно было бы сделать… Я максималист в этом отношении, я хочу и считаю, во-первых, необходимым (для всех групп) качеством пытаться ни в чем не уступать лучшим западным группам. Не уступать потому, что это точка отсчета. Для современной музыки качество — главнейшее. Главнейшее. И поэтому мы, обладая любыми, самыми интересными идеями, но не имея качественных записей (качественных не с точки зрения частотных характеристик, а с точки зрения обработки звука, всего), ни черта не добьемся. Будет фиксация своих идей в каких-то примитивных формах. Кстати говоря, ленинградские группы очень этим страдают. Я слушаю их записи, и слышу, что они просто воткнули синтезатор и сыграли, не имея в виду, что перед ними синтезатор, что с ним можно поработать, как с музыкальным инструментом, что есть одно стремление: "быстрей, быстрей". Неглубокий подход.

— А с другой стороны, многие на Западе — да вот та же Джоанна — считают, что в Советском Союзе ситуация принципиально иная, и если тебе нужно что-то сказать людям — запиши альбом. Так может, многие советские группы, в т. ч. и ленинградские, записываются для того, чтобы успеть вовремя то, что надо, сказать?

— Это понятно, но есть еще такое понятие как «шара», понимаешь? Просто шара.

И потом эта шара начинает как-то для самоуспокоения объясняться: "я, там, плевать хотел на качество" и т. д. Это халтура обычная, надо называть вещи своими именами. Если тебе все равно, как ты звучишь на концерте, то можешь и в туалете задницу себе не вытирать — это тебя тоже не должно интересовать, понимаешь? Это всё просто бескультурье обычное.

— Ты бы мог — со своей точки зрения — оценить различие «ленинградского» и «московского» понимания сущности рока?

— Понимаешь, я очень плохо осведомлен о ленинградских группах, я здесь был последний раз четыре года назад, и то проездом: мы выступали в Выборге, я был здесь полдня. Я не был ни на одном концерте в Ленинграде, несколько ленинградских групп я видел в Москве (АКВАРИУМ, КИНО, АЛИСА), более-менее знаю их записи. А других групп я вообще не знаю. Видел еще АУКЦИОН — на концерте в Доме Кино, когда у нас был там фестиваль, и группу — как она называется теперь — ИГРЫ? И всё. Ну, ЗООПАРК я слышал на записях. Кстати, единственная группа, относительно которой такое, ровное впечатление — у нее больше песен на одном уровне, чем у других групп. Такие, традиционные, музыка относительно традиционная, поэтому у меня сложилось такое ощущение. Мне приятно эту группу послушать.

— А Гребенщиков?

— У Гребенщикова мне нравилась еще давно песня "С той стороны зеркального стекла"…

— Но какие-то позитивные явления в современной музыке ты видишь?

— Очень хороша — как раз в отношении глубины подхода — группа НИКОЛАЙ КОПЕРНИК. Я слышал один альбом и вот там это сразу ясно — очевиден уровень музыкальной культуры. Мне у них нравится музыка. Я не говорю о текстовой стороне, я беру музыку и вижу, что группа очень современная и в принципе очень перспективная. Она сейчас обогнала многие ансамбли, а по сравнению с тем, что ленинградский слушатель ждет от группы, они очень далеко ушли вперед. Я считаю, что это очень хорошо — значит публика подтянется, есть моменты роста. А вообще говоря, мне трудно остановить выбор на своих любимых ансамблях, потому что я ансамбли оцениваю в данный момент. Не так — "ах, какая была хорошая группа несколько лет назад" — я оцениваю то, что в данный момент люди делают, то, что люди как-то прогрессируют. Некоторые песни мне не нравятся — я всегда страдал прямотой и всегда с музыкантами говорил напрямую, поэтому у меня мало хороших друзей среди музыкантов. Они все люди ранимые, а я всегда был — ну, не критикан, а такой, который так вот, в лицо все говорит. Многим, естественно, неприятно это слушать — и все, никакой дружбы нет. Многим не нравится такая моя позиция, они считают, что я сволочь.