Кирилл Скотт - Музыка и ее тайное влияние в течение веков

С глубоким уважением к Кириллу Скотту и его намерениям исследовать музыку, противостоящую возрастающей дисгармонии, перевожу я эту книгу. Весть Кирилла Скотта обладает силой, способной побуждать к изменению современной установки сознания на происхождение, воздействие, возможности использования тона и музыки. В надежде ускорить это необходимое размышление, а может быть даже сделать более доступным довольно революционное открытие, что посредством воздействия музыки можно формировать существенные черты будущего, излагаю я во введении некоторые идеи.

Эзотерические группы и читатели, коим доверен принцип помощи и инспирации через более высокие возможности, усмотрят пользу этой книги первыми. Очень скоро они принесут эти знания в практику и по определенным свойствам и воздействиям будут выбирать музыкальные произведения более целенаправленно, чем до сих пор. Например, — для достижения гармоничных вибраций во время встреч и групповых собраний, что будет содействовать, таким образом, собранности внимания, настроенности на определенный тон, что усиливает в конечном итоге способность познания.

Поначалу для меня был удивителен совершенно очевидный факт, что люди, которые считались немузыкальными, закрытыми от ценного воздействия хорошей музыки, прочитав в одном из журналов выдержки из этой книги, впоследствии писали: «Я подхожу теперь к своим пластинкам с абсолютно новой установкой». «Я чувствую теперь ценности классической музыки и красоты классической музыки». Или даже: «Мне открылся новый мир». Тенденция применять музыку в лечебных целях будет в будущем возрастать. При этом книга может послужить советчиком, и, внимательный читатель будет чувствовать и узнавать, какие и музыкальные произведения воздействуют конструктивно и позитивно, а какие — разрушительно.

Музыканты и любители хорошей музыки особенно отзывчивы к новым идеям. Этот круг читателей может почерпнуть из книги Скотта много новых идей, ценных знаний и представлений о взаимосвязи. А также найдет и некоторые объяснения к толкованиям.

Была в характере Бетховена удивительная смесь любезности, вспыльчивости, бестактности и неотесанности, случайностью и недостатком или предопределенной необходимостью для выполнения определенного задания, состоящего в том, чтобы представить посредством звука каждый вид движения человеческих чувств. Каково взаимодействие между характером и успехом у великих — композиторов и музыкантов? Почему гении не всегда — люди с наивысшей моральной ценностью?

В начинающуюся эпоху Водолея музыка Вагнера служит выражением духовного принципа, основного принципа кооперации, совместной работы Единства во множественности. Должен был Вагнер, тот, кто, по его собственным словам, являлся загадкой для самого себя (ибо он был подвержен влиянию сил, ему не принадлежащих), столь экстремально разрушить условности? Hadow в своих «Исследованиях современной музыки» приводит выдержки из английской прессы 1885 года, когда Вагнер, как композитор и дирижер руководил Лондонской филармонией, которая упрекает его в «бесцеремонных делах, экстравагантных и демагогических неблагозвучиях, символе необузданного распутства и свободомыслия». И почему, вероятно, противоречие к идее Единства, противоречие, которое и сегодня дает повод снова и снова в научных статьях и телевизионных дискуссиях усматривать в операх Вагнера элементы, усиливающие низкую склонность Гитлера к власти, чувство национализма и некритический героический культ немцев, элементов, которые привели к апофеозу: «Германия превыше всего»?

Для большинства даже инспирированных композиторов является загадкой: где же находятся настоящие источники искусства? Скотт освещает этот вопрос и связывает его с формированием будущего воздействием музыки, что вызывает у многих читателем раздражение, особенно, у критиков. Несмотря на это, я надеюсь, что способ изложения Скотта побудит некоторых читателей обратиться к области, которую мы обозначаем, как теософию или эзотерическую науку жизни. Уже только этим Кирилл Скотт кое-чего достигнет своим произведением «Музыка и ее тайное влияние в течение веков», которое имело в Англии два взаимосвязанных издания, а через несколько лет было издано тремя книжечками карманного формата.

В Германии сегодня Скотт не идея априори, что доказывает цитата из книги «Тайная сила музыки» английского историка-музыковеда Давида Тейма:

«Кирилл Скотт родился 27 сентябри 1873 года в Oxton/Cheahiele/. Мы знаем, что он уже в возрасте двух с половиной лет мог играть на фортепиано мелодии со слуха и импровизировать. Нотной грамоте он обучился в «зрелом» семилетнем возрасте. Когда Скотт вырос, он как-то неожиданно превратился в пианиста-виртуоза. А.Иглфилд Хал — исследователь музыки и общий, редактор «Библиотеки любителей музыки» — однажды писал о нем:

«Вчера вечером я был очарован, как он легко и непринужденно играл полную партитуру своего великолепного фортепианного концерта. Причем, в то время как я почти беспрерывно перелистывал страницы, он скользил по клавишам с удивительной техникой туше, насвистывая партии флейты и скрипки, а партию рожка пел особым носовым звуком, как будто с модератором. Где и каким образом приобрел он эти способности?»

Но широкого признания в Великобритании и на Европейском континенте в начале двадцатого века Кирилл Скотт достиг больше как композитор, а не исполнитель. Им были написаны симфонии и другие оркестровые произведения, хоровые композиции, ряд вещей для камерной музыки, очень много песен и произведения для соло-рояля.

Странно, что его музыка сегодня неизвестна. Странно потому, что в свое время, он назывался наравне с такими художниками, как Вайгам Вильяме, Парси Грейнгер, Арнольд Бах, Клод Дебюсси. А Иглфилд Хал говорил в 1920 году, что Кирилл Скотт был «без сомнения создателем многообразных гармоний, которые мы (Бриты) сейчас имеем». По оценке Дебюсси, Скотт был «одним из самых необычных художников современного поколения».

Однажды Скоттом было сказано, что он опередил свое поколение на сотни лет. Может быть, исходя из этого, и было указание на значение более поздних десятилетий его жизни? В то же время, многие критики, издатели и исполнители вообще не знали, как ранние, так и поздние его произведения. Он не однажды был обескуражен этим и готов был даже сдаться, но, побуждаемый теми, кого он почитал за своих руководителей, продолжал сочинять до конца своей жизни.