Вениамин Фильштинский - Открытая педагогика

Вот идет очередная десятка, и уже сам себе ставишь преграды. Настраиваешь, например, себя: «Ой, слишком это много — пять человек из десяти пропускать». А когда только два или три человека проходит из десятки, то даже как-то внутренне радуешься. Даже (парадокс!) радуешься, когда идет явно неподходящий человек с плохими данными, слишком маленький, например, или с неприятным лицом… Почему? Потому что боишься «замусорить» первый тур. На первом туре желательно, чтобы было уже сравнительно немного народу, чтобы каждого можно было рассмотреть подробнее. Вот и начинаешь на консультации немножко механически, торопливо отсеивать. Конечно, помнишь, что у Станиславского написано: «…долой спешку, заставляющую в несколько часов пропускать десятки людей». Но что делать, если у тебя счет идет на сотни. А иногда отсеешь какую-нибудь девицу, а она все равно не выходит из головы. И вот ходишь несколько дней и жалеешь о какой-нибудь Ивановой: «Что же я наделал! А вдруг? А вдруг она не Иванова, а Комиссаржевская?!» И готов за ней чуть ли не гонцов посылать, чуть ли не телеграммы ей слать: где эта Иванова, есть ли в картотеке ее адрес? И снова своих коллег-педагогов предупреждаешь: при малейшем сомнении решайте вопрос в положительную сторону, пропускайте абитуриента на первый тур.

Первый тур по сравнению с консультацией — это совсем другое дело. Перед нами уже обозримое количество людей, триста человек. И мы видим их уже не в первый раз. К тому же первый тур — акция не только нервная, но и немного торжественная.

Первый тур проводится уже в сравнительно приличном помещении, в большой аудитории, а не в комнатенках, как консультации. Включаем дополнительный свет, на столе появляются цветы, вокруг собирается много любопытных… И, самое главное, мастер теперь не один, а в окружении других специалистов. Это еще не вся приемная комиссия, как будет впоследствии, но все-таки, имея рядом советчика, прием, конечно, вести легче. С другой стороны, начинается новая степень сложности. Уже нет отрицательных случаев, по явным показаниям уже не отсеешь, как на консультации, — по лицу, рукам, ногам, по голосу, по явной глупости абитуриента. Тут более тонкие ситуации. Исследуешь не спеша, советуешься с педагогами. Но и сами эти советы тоже по-своему не просты. Возникает борьба мнений, их соотнесение, начинаются уже «влияния» на мастера: слева говорят одно, справа — другое. Но, в конце концов, конечно, ему решать, кого пропустить дальше. Еще нюанс. Появляются молодые люди, за которых хлопочут. Это актерские дети, либо приближенные к актерским семьям девушки и юноши. Возникают дополнительные проблемы. Конечно, мы не возьмем кого-то только потому, что он сын такого-то, но, тем не менее, этих мальчиков и девочек изучаешь особенно тщательно, — что ни говори, в генах у них должно что-то быть, и тут «да» и «нет» должны быть особенно обоснованы.

Первый тур — это и подробная беседа с абитуриентом у педагогического стола.

— Расскажите про себя… Вы уже занимались театром где-нибудь?.. В любительском театре? В каком — студенческом? Народном? Где он находится, кто им руководит? Что играли? А папа, мама кто по профессии? Как они относятся к вашему стремлению стать актером? А вы еще что-нибудь приготовили? Отлично. Впрочем, сначала повторим, что было. Напомните нам, что вы читали в прошлый раз. Начните с басни.

Разумеется, у педагога записано, что абитуриент читал на консультации, что было хорошо, что плохо, что ясно, что невнятно. Но ведь прошло время. Если человек способный, что-то должно было измениться в исполнении.

— Теперь читайте новое… Спасибо. А еще какие-нибудь стихи знаете? Еще какую-нибудь прозу? А Гоголя, которого вы читаете, любите? За что? Не очень любите? Ах, вы вообще-то больше Пушкина любите? Зачем же вы читаете Гоголя? Вам посоветовали? Кто же это такой авторитетный у вас советчик? Нет уж, давайте читайте то, что вы любите. То, что вы очень любите.

Говоришь с абитуриентами, шутишь, споришь, провоцируешь на новые и новые проявления. Но, главное, повторяю, смотреть. Смотреть и записывать.

Эти записи немного другие, они менее категоричны, чем записки на консультациях. В них все время причудливо переплетаются плюсы и минусы. И часто встречается обнадеживающее «НО»!

«Кривляется, но заданиям поддается…

маленький, но будет расти…

сидел убого, но встал хорошо…

тупой, но нервный…

то визжит, то завораживает…

кривонога, но хорошие низы в голосе…

живая, хотя и не раскручивается…»

Однако иногда подтверждаются и недостатки:

«зажим в верхней части тела… слишком бойка…

наглость, сухость, подозрительное непроста и тазом дергает… капризная хабалка-курящая, красоты не хватает… раскоординироваи… скороговорка…

чудовищная неорганизованность… склонна к полноте… вяло-кокетливая… горласта… противный характер… все-таки тусклая

обаяние»…

игрун, а нужна настоящая лирика… маломощная… хамоват…

стала бабой, кокетничает (это по отношению к абитуриентке, которая поступала уже второй год)… нарочито пучит глаза…»

Но вот снова надежда:

«уродка, но светится…

чем-то волнует…

не хотелось прерывать…»

Первых туров было несколько. 1-й первый тур, 2-й первый тур… Иногда их восемь. На 1-м первом бываешь еще сам зажат, торопишься, потом себя же ругаешь, мол, не нужно было спешить, того или иного абитуриента внимательнее смотреть, энергичнее «раскручивать», с таким-то больше повозиться, а на такого-то не надо было тратить времени. Потом, перед следующими первыми турами уже берешь заранее списки десяток, которые намечены на очередной день, вглядываешься в них, заранее настраиваешься, изобретаешь задания:

— Вы в лесу. Наклоняетесь, чтобы срезать подберезовик, — и вдруг видите — граната!

— Молодой человек, снимите пиджак и читайте проще, а вы, девушка, встаньте на каблуки… Возьмите туфли у соседки… Тянитесь вверх и читайте…

— Вы выбегаете из горящей квартиры — «Пожар!»

— Попробуйте эти стихи петь… Да, да, как в опере…

— Пожалуйста, читайте стихи с грузинским акцентом… С китайским акцептом… а теперь по-вологодски…

…Но вот закончились и первые туры. Готовимся ко второму туру. На руках список из ста пятнадцати человек. На их изучение есть три дня…

Перепечатываем списки. Читаем-перечитываем. Обсуждаем, и хотя путаем порой фамилии, облик каждого абитуриента уже помним. Ребята нам нравятся, но все же сто пятнадцать — много.

В желании разгадать, дифференцировать эту сотню даем домашнюю письменную работу. Тема: «Люди, которых я люблю».