Ю Лебедев - Литература (Учебное пособие для учащихся 10 класса средней школы в двух частях)

В ситуации "мира" жизнь, напротив, обнаруживает скрытый смысл и разумную целесообразность. Это общая жизнь людей, согретая теплом высшей нравственной истины, приводящая личный интерес в гармоническое согласие с общими интересами всех людей. Именно такой "мир" возникает в ходе войны 1812 года. Ядром его окажется народная жизнь, в которую войдут лучшие люди из господ. И в этот период большая часть людей как будто бы не обращает внимания на общий ход дел. Неверно думать, будто бы "все люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью". И солдаты в отступающей за Москву армии "думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке-маркитантше и тому подобное...". Но теперь в их личную жизнь вошло новое чувство, которое Толстой называет "скрытой теплотой патриотизма" и которое невольно объединяет всех честных русских людей в "мир", в большую дружную семью.

Это новое состояние русской жизни по-новому отзывается и в душевном самочувствии героев Толстого. "Главный винт" в голове Пьера теперь "попадает в резьбу". Противоречивые впечатления бытия начинают связываться друг с другом, по мере того как Пьер входит в общую жизнь накануне и в решающий день Бородинского сражения. На вопросы "кто прав, кто виноват и какая сила управляет всем?" теперь находятся ясные и, простые ответы. Жизненный путь главных героев "Войны и мира" Андрея Болконского и Пьера Безухова - это мучительный поиск вместе с Россией выхода из личного и общественного разлада к "миру", к разумной и гармоничной общей жизни (*119) людей. Андрея и Пьера не удовлетворяют мелкие эгоистические интересы, светские интриги, пустое словоизвержение в салоне Анны Павловны Шерер. Душа этих людей открыта всему миру, отзывчива на все впечатления окружающего бытия. Они не могут жить не размышляя, не решая для себя и для людей главных вопросов о смысле жизни, о цели человеческого существования.

Но при известном сходстве между героями есть и существенное различие, чрезвычайно важное для автора романа-эпопеи, имеющее прямое отношение к главному содержанию "Войны и мира". Далеко не случайно, что Андрею суждено умереть на героическом взлете русской жизни, а Пьеру пережить его; далеко не случайно, что Наташа Ростова останется для Андрея лишь невестой, а для Пьера будет женой. Уже при первом знакомстве с героями замечаешь, что Андрей слишком собран, решителен и целеустремлен, а Пьер чересчур податлив, мягок и склонен к сомнениям, размышлениям. Пьер легко отдается жизни, попадая под ее влияние, предаваясь разгулам и светским кутежам. Понимая никчемность такой жизни, он все-таки ведом ею; требуется толчок, резкое потрясение, чтобы выйти из ее разрушительной колеи. Иной Андрей: он не любит плыть по течению и скорее готов подчинить себе жизнь, чем довериться ей.

В самом начале романа Андрей предстает перед нами человеком, четко знающим свою цель и верящим в свою звезду. Он мечтает о славе, о торжестве русской армии. Его кумиром является Наполеон. Но в сознании князя Наполеон выглядит персонажем героической поэмы, отвечающим тем понятиям о героическом, какие завещал нам русский XVIII век. "Блажен, когда, стремясь за славой, он пользу общую хранил",- провозгласил Державин "формулу" такого героизма. В нем есть доля болконской гордости, которую Андрей унаследовал от своего отца, государственного человека екатерининского времени. В мечтах о славе князь Андрей не индивидуалистичен, в них органически входит стремление к общей пользе. Но эти мечты слишком возвышенны и далеки от реальностей русской жизни нового времени, когда героизм стал не привилегией избранных, а достоянием многих, когда Россия шла к торжеству народной освободительной войны.

В начале своего жизненного пути князь Андрей мечтает о подвиге, подчеркнуто обособляя себя от мира простых людей. Ему кажется, что история творится в штабах армии, ее определяет деятельность высших сфер. Его героический настрой требует, как пьедестала, гордой обособленности от (*120) людей. Тушин спас армию в Шенграбенском сражении, логически князь это понимает. Но сердечным своим существом он не может признать в Тушине героя: очень уж невзрачен и прост этот "капитан без сапог", спотыкающийся о древко взятого в плен у французов знамени.

В душевном мире князя Андрея на протяжении всей кампании 1805 года назревает и разрастается драматический раскол между высоким полетом его мечты и реальными буднями воинской жизни. Вот князь едет в штаб, окрыленный продуманным им проектом спасения армии. Но в глаза ему бросается беспорядок и неразбериха, царящие в войсках, бесконечно далекие от его идеального настроя. Князь брезгливо морщится, и в этот момент к нему обращается жена лекаря с просьбой защитить ее от притеснений обозного офицера. Князь вступается, восстанавливает справедливость, но испытывает при этом оскорбительное для себя чувство. Не поднимая глаз, он "отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизительной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий". Вновь контраст между возвышенным идеалом и трезвой жизненной реальностью: едет спасать армию, но спасает лекарскую жену. Этот контраст настолько мучителен, что князь Андрей с озлоблением смотрит на окружающую его солдатскую жизнь: "Это толпа мерзавцев, а не войско". Князь не может простить жизни независимого от его желаний развития. И когда в начале Аустерлицкого сражения наступает торжественно-радостная минута, князь с благоговением смотрит на знамена, официальные символы воинской славы, а потом бежит к своей мечте, к своему "Тулону" впереди всех со знаменем в руках. Но и эта героическая минута наполняется впечатлениями, далекими от высоких устремлений его мечты. Поверженный, с древком знамени в руках, он увидит над собой небо, "неизмеримо высокое, с тихо ползущими по нем серыми облаками: "Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал,- подумал князь Андрей,не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист,совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!.." (*121) С высоты бесконечно далекого неба, куда устремилась его возвышенная душа, мелкими и наивными показались недавние мечты. И когда, обходя поле боя, перед князем Андреем остановился Наполеон, по достоинству оценивший его героический порыв, былой кумир вдруг поблек и съежился, стал маленьким и тщедушным. "Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял..."