Александр Житинский - Путешествие рок-дилетанта

Даже если предположить, что фильм «Рок» задумывался как просветительский для людей более старших поколений, тех же шестидесятников, то все равно от него будут в восторге лишь окололиберальные дамы, которые с удовольствием вспомнят, как их тоже не пускали на концерты или, наоборот, проводили. Почему старшие должны полюбить рок, увидев фильм Учителя? Только потому, что, как выяснилось, рокеры тоже любят своих детей? Приносят в роддом цветы? Мне лично это сюсюканье глубоко антипатично.

Те люди, для которых рок в новинку, наверное, поймут из фильма, что ДДТ — это не Валерий Леонтьев. Ну и что? Ну, поймут они, что рок — это не эстрада. Но ведь этого очень мало! Мне кажется неправильным объяснять этим людям, что рок!музыканты — тоже хорошие. Прежде всего они творцы. Они выплескивают свою душу. Мне кажется, что идея фильма могла состоять в том, чтобы у зрителей возникло уважение к музыкантам. На экране же мы видим фантастическое сюсюканье — вот Боб на Валдае, вот русские распевы… Это не попытка поднять зрителя до уровня творцов, а желание снизить уровень людей, показанных в фильме. Это явный компромисс, на что рок никогда не шел, а если шел, то на этом рок-музыка для этого исполнителя кончалась.

Да, в фильме «Рок» есть и удачные кадры (кстати, оператор Дмитрий Масс как никто умеет снимать музыкантов), и удачные диалоги и сцены, но направление фильма, его настрой, по-моему, фальшивы. Его можно, пожалуй, смотреть как своего рода научно!популярный фильм об отечественном роке. И только. Может быть, я был на этот раз излишне резок, простите.

Ваш Андрей.

Рок-дилетант — Андрею Гаврилову

Дорогой друг!

Ваши доводы и заключения, хоть они и резки, кажутся мне очень убедительными. Но они убедительны, так сказать, в идеале. То есть Ваша точка зрения, безусловно, истинна, но при одном условии: если рок-музыка занимает нормальное положение в обществе и культуре.

У нас же положение рок!музыки и рок!музыкантов до сих пор таково, что им, а скорее их почитателям все время приходится отмываться от грубых и грязных обвинений.

Воспользуюсь совершенно фантастическим допущением. Предположим, по какой-то причине, благодаря стараниям средств массовой информации или идеологических органов, в обществе воцарилось бы стойкое убеждение, что практически все оперные певцы, допустим, педерасты. При таком положении дел, наверное, было бы благом выпустить фильм, развенчивающий это убеждение и показывающий нам оперных артистов, прежде всего, как обыкновенных людей, без отклонений от нормы. И в таком фильме мысль о том, что они творцы и испытывают радость от своего творчества, неминуемо отошла бы на задний план.

Конечно, называть такой фильм «Оперой» было бы, по крайней мере, опрометчиво, так что Вы совершенно правы: по существу, в фильме «Рок» речь идет не о роке, а о молодых музыкантах, играющих рок и волею общественных судеб оказавшихся изгоями культуры и общества. Ведь дело обстояло так, что само слово «рокер», стоящее в музыкальном ряду и родственное словам «симфонист», «джазмен», «бард», оказалось чуть ли не синонимом слову «антисоветчик» и прекрасно вписывалось в ряд: «хулиган», «наркоман», «подонок» и проч.

Кстати, давно хочется разъяснить для публики возникшую у нас двойственность в употреблении слова «рокер». Рокерами называют себя молодые музыканты, играющие рок. Этимология слова прозрачна и не вызывает вопросов. Но почему!то в прессе рокерами называют также молодых мотоциклистов, разъезжающих по ночам на бешеной скорости по улицам. Они к року не имеют никакого отношения. Путаница возникла из-за похожести слова «раггар» (а также «роггар», «роггер» или «роккер» — транскрипция этого слова различна, см. словарь-справочник «Новые слова и значения». М., 1984), обозначающего в шведском языке («raggare») участника банды хулиганов, разъезжающих на автомобилях и мотоциклах. Наши журналисты, не знакомые с тонкостями этимологии и транскрипции, переиначили их в «рокеров», попутно создав еще один негативный оттенок понятия «рок». Получалось, что рок каким-то образом причастен к поведению этих «ангелов ада», как их называли на Западе.

Так вот, рассматривая фильм «Рок» с социальной стороны, я лично приветствую его появление. Помню, какое радостное возбуждение царило в Большом зале Дворца молодежи на просмотре, когда на экране появился Гребенщиков, поющий «Козлов». Это было пусть небольшое, но завоевание гласности. Что и говорить, обидно и унизительно доказывать, что ты не верблюд (то есть не наркоман, не пьяница и не отброс общества), но в мире, где все понятия были извращены, приходилось заниматься и этим.

Я говорю «приходилось», потому что теперь пора переходить к тому, за что ратуете Вы: освещению творчества как такового, показу эстетических ценностей, накопленных рок!культурой, выявлению ее места в общемировой культуре. Мы сами, еще недавно занятые простым отстаиванием права музыкантов на свободное творчество, сегодня уже все больше обращаем внимание на нюансы. Социология уступает место эстетике.

Но даже в этом ряду привычного публицистического разговора сюсюканье недопустимо. Кажется, мы с вами никогда не сюсюкали по поводу, скажем, православных настроений БГ или моды на «русское» в роке, хотя, признаюсь, и мне раньше доводилось писать что-нибудь в духе: посмотрите, это же вполне нормальные люди! Они способны страдать и любить! Их цинизм — выдумка недоброжелателей! И проч.

Надеюсь, и у нас появятся, вслед за «Диалогами», музыкальные фильмы о роке, где «в полный рост» будет звучать музыка, а музыканты предстанут такими, как они есть, — без адаптации для непосвященных, без купюр, без непременной социологической привязки. Хочется видеть видеофильмы концертов, вроде тех, что довелось мне у Вас недавно посмотреть, — записи выступления группы ТОКИНГ ХЕДЗ или Фрэнка Заппы. Музыка, отдача музыкантов творчеству говорят сами за себя, и тогда уже вопросы, кому и как они противостоят — бюрократической системе или обывательскому сознанию, — становятся неуместны. Наверное, Бах объективно!исторически тоже кому-то противостоял, но кто сейчас об этом думает?

Поколение, для которого рок!музыка и рок-культура неотъемлемы от мировоззрения, все чаще исследуется в кино и в игровой, сюжетной форме. Я говорю о «Взломщике», «Ассе», «Игле». Эти три фильма для меня стоят именно в такой последовательности по глубине художественного проникновения в этот мир. Интересно, что в каждом из них главную роль исполняет реальный представитель рок-культуры. Такие случаи бывали и раньше — вспомним участие в кино Андрея Макаревича, — но какая существенная разница между, скажем, «Начни сначала» и этими фильмами при всех их недостатках! В фильме «Начни сначала» не было и намека на попытку исследования рок-культуры. Известный рок-музыкант привлекался в кино благодаря своей популярности, а там он послушно исполнял волю режиссера, который втискивал его в привычный банальный сюжет о трудном восхождении молодого музыканта к успеху. Это мог быть и не Макаревич, а «женщина, которая поет» — разницы никакой.