Александр Афанасьев - Поэтические воззрения славян на природу (Том 1)

______________

* Отсюда и названия птиц: грайвран (ворон) от граю (нижнелуж. gronic, чеш. hranauti, grana - loquor, sono, др.-сл. птичь грай - vox avium) и вру, врати; сковран (жаворонок).- Ч. О. И. и Д. 1863,1, ст. Шафарика, 8.

** О влиян. христ. на сл. яз., 174; О. 3.1851, VII, 4; Пикте, П, 645; D. Myth., 989,1103.

*** Одис., XIX, 457.

**** Пикте, II, 649.

***** Бодян. О нар. поэз. слав. плем., 33; в Молдавии колдуны врачуют пением и плясками.- О. 3. 1828, ч. XXXTV, 476-8. См. в настоящем труде выше, стр. 334.

****** П. С. Р. Л., П, 155.

******* П. С. Р. Л., II, стр. 120.

******** Кирша Дан., 15.

********* Сахаров., I, 6; в быту дикарей колдун, жрец, предвещатсль и лекарь соединяются в одном лицс.-Фукс о чуваш, и черемисах, 98.

f) Оговорить - напустить на кого-нибудь болезнь недобрыми или не в пору сказанными словами; оговор - напущенная болезнь, заговор - заклятие. Точно так же от глагола реку (речь): речить - заговаривать, колдовать, и сложные с предлогами: воречье - заговариванье, нашептыванье, урёки, уроки, сурок (осурочить, изурочить) - сглаз, насланная болезнь, врёк - болезнь, несчастие, приключившиеся человеку или скотине от чужих слов, от недоброй похвалы. В Архангельск, губ. о недуге, происшедшем от неизвестной причины, говорят: уроки взяли; тот же смысл соединяют и с словом нарок, как видно из клятвы: "нарок бы тя изнырял!" От того же корня: пророк и рок (fatum от fan), речения, связывающие с словом человеческим силу предвещаний и могущество всерешающей Судьбы (=суда божьего); сравни: осуда- сглаживанье, осудить- сглазить. Оголцить (=оголосить)- наслать болезнь оговором или сглазом; от зыкать, зычать (= звучать) происходят: озык - сглаживанье, озычать - сглазить, равно как озёва - порча, озевать - испортить от зев рот (зевать - раскрывать рот и шуметь, кричать; озёп - болезнь с испугу или сглазу, озёпать - сглазить от зепать - кричать*). В других языках замечаем подобный же переход от понятий говора и пения к колдовству и очарованию: sprechen- besprechen, singen- besingen (заворожить), schworen- клясться, божиться, beschworen - заклинать и гот. svaran - respondere, как в латин. jurare - conjurare, cantare - incantare; др.-вер.-нем. galstar, англос. galdor, сканд. galdr - очарование от galan - canere; англос. spell - басня, сказание и готе. spill - заклятие**. Как лат. carmen означает: песнь, заговор, врачебное причитанье и юридическая формула, так сканд. run (руна) имеет весьма широкий смысл: речь, беседа, сказание, песня, лечебное наставление, буква (письмо), загадка, тайна, предвещание, runi - советник, rundr - колдун, др.-вер.-нем. гйпёп - шептать, runazan - ворчать, бормотать; у финнов runo - песнь***. От санск. car - agere, facere, in opere versari (корень этот, по мнению Пикте, сливался первоначально с kar - facere, откуда и лат. carmen, и литов. kyrti, kereti - околдовать), образовались слова: abhi-cara - околдование, abhi-carin - колдун (сложные с abhi), слав. чара, чаровать, чаровник, чародей, литов. czeray (множ. число) - волшебство, czeri-ninkas - колдун****. Слово "чара" употребляется в следующих значениях: волшебное средство, лекарство, отрава (=злое зелье), предвещание, а у чехов сага, carca - черта. Черноризец Храбр (X в.) говорит: "прежде оубо словяне не имехл. писмен. я" чртами и нарезнм и чтехж и гадахж еще сжщи погани"*****. Отсюда видно соответствие славянской чары с скандинавскою руною. Этих данных достаточно, чтобы понять, почему духовенство наше в числе других суеверий восставало и против народной поэзии: "многие человецы (208) неразумьем веруют в сон и в встречю, и в полаз, и в птичий грай, и загадки загадывают, и сказки сказывают небылые, и празднословием и смехотворием души свои губят"******.

______________

* О.З.1852, XI, Крит., 39; Обл. Сл., 72,123,139; Этн. Сб., 1,177.

** D. Myth., 1173.

*** Ibid., 1174; О влияй, хряст, на сл. яз., 103.

**** Пикте, II, 642.

***** Востокова: Слов. церковнослав., 555; О преподавай, отечеств, языка, II, 176.

****** Ак. Ист., IV, 35.

В самую раннюю эпоху слово, как выражение духовных стремлений человека, как хранилище его наблюдений и познаний о силах обоготворенной природы и как средство для сообщения с богами, резко отделилось от ежедневного обиходного разговора эпическим тоном и стихотворным размером. Священное значение речи, обращенной к божеству или поведающей его волю, требовало выражения торжественного, стройного; сверх того, все народы на первоначальных ступенях развития любят песенный склад, который звучнее, приятнее говорит уху и легче запечатлевается в памяти. Первые молитвы (молить =молыти, молвити) народа были и первыми его песнопениями; они являлись плодом того сильного поэтического одушевления, какое условливалось и близостью человека к природе, и воззрением на нее, как на существо живое, и яркостью первичных впечатлений ума, и творческою силою древнейшего языка, обозначавшего все в пластичных, живописующих образах. От священных гимнов Вед веет истинным, неподдельным духом поэзии; заговоры наши также исполнены мастерскими описаниями природы, в них замечается метр и подчас народная рифма: то же должно сказать и о других произведениях народной фантазии, доселе живущих в устах поселян. Издревле поэзия признавалась за некое священнодействие; поэты были провозвестниками божественной воли, людьми вещими, одаренными высшею мудростию, чародеями и жрецами - vates. Вдохновение ниспосылалось богами*; они поили своих избранников сладким напитком знания и гармонии, внушали им обаятельные песни, и обращение Гомера к музе далеко не было риторическою фразою - вроде тех, которыми скрашивались тяжелые оды прошлого столетия, а напротив, вызвано искренним, сердечным верованием. Северные саги предлагают яркие свидетельства о той высокой чести, какая воздавалась некогда скальдам**. В старинной чешской песне Славой говорит брату.

______________

* Одиссея, песни VIII и IX.

** D. Myth., 862.

Ai ty Zaboin, pieies srdce k srdcu.

Piewee dobra miluiu bozi:

Piei, tobie ot nich dano...*

______________

* Ж. М. Н. П. 1840, XII, 130. Перевод: О Забой! ты поешь от сердца к сердцу. Доброго певца милуют боги; пой, тебе от них дано...

Поэтические выражения, вызванные однажды благоговейным чувством, невольно повторялись потом во всех подобных случаях, так как мысль высказывалась ими в такой меткой, картинной и общедоступной форме, что не требовалось ни переделок, ни пояснений; мало-помалу выражения эти становились как бы техническими и получали постоянный, неизменяемый личным произволом характер. Но как вещее слово поэтов (=язык богов), по мнению древнего народа, заключало в себе сверхъестественные чародейные свойства, то молитва =мантра* еще в эпоху Вед переходит в заклятие или заговор, т. е. в такое могучее, исполненное неотразимой силы воззвание, которому сами боги не в состоянии воспротивиться и отказать. Вместе с этим рождается убеждение, что заклятие своими заповедными верно произнесенными формулами может творить то же, что творят небесные владыки: в Ве(209)дах gayatri (олицетворение молитвы) заступает место Индры и подобно ему поражает демонов и похищает сому**. С течением времени священные гимны мало-помалу теряют первоначальные черты мантры и не столько прославляют и молят богов, сколько требуют от них (= заклинают) исполнить желанное человеку. Вещие жены и знахари позднейшей эпохи, утратив непосредственную связь с языческой стариною, всю сущность дела полагают в могуществе чародейного слова и сопутствующих ему обрядов***.