Александр Бенуа - История живописи

Сад с птицами. Роспись виллы ливии из Прима Порта.

Лишь в искусстве передавать движения животных египтяне ушли далеко вперед от этих схем. Мы уже указывали на изумительное совершенство, с которым исполнены изображения бизонов и мамонтов в первобытных пещерах департамента Дордоньи и близ Сантандера. В неолитическую эпоху затем передача животных исчезла почти совершенно. Но уже в самых ранних памятниках исторического Египта изображения животных появляются снова, обнаруживая при этом поразительную остроту наблюдательности художников. Начертания животных, правда, не меняют профильного поворота, но, сколько в этих "силуэтах" огня, стремительности, как чудесно соблюдены грациозные пропорции телосложения, как нарисованы изящные мордочки антилоп, аристократические головки лошадей (появившихся в изображениях позже других животных), неуклюжие движения гиппопотамов или ослов, полет птиц! Индивидуализации или экспрессии и здесь нет, но, тем не менее, жизнь в эти изображения (а также в некоторые "жанровые" сцены, разыгранные людьми) вложена, и она действует чарующим образом среди общей церемониальной холодности и вечно тождественных жестов. Особенной жизненностью отличаются быстро набросанные рисунки на папирусных свитках, в которых животные иногда разыгрывают юмористические сцены [6] Особенно знаменит туринский папирус с сатирой на барельефы в Мединет-Абу, изображающий победы Рамсеса III. Воины и сам царь изображены в виде крыс и кошек, лошади в виде собак. . Здесь проглядывает отражение "вздорной" повседневной жизни древнего Египта, и это отражение неожиданно сближает нас с тем миром, кажущимся вообще какой-то недоступной твердыней религии и царственности.

О живописи древнего Вавилона, Ассирии и Персии мы имеем лишь самое приблизительное понятие по нескольким осколкам майолик, найденных в развалинах Варки, Нимруда, Хорсабада, Вавилона, по цветным фризам из Сузы и, косвенно, по алебастровым барельефам из Ниневии (VIII-VII вв. до н.э.), украшавшим дворцы Ашшурнасирпала (884-860), Салманассара, Саргона, Санхериба и последнего ассирийского царя Ашшурбанипала (Сарданапала, 668-626 до н. э.) Эти барельефы не что иное, как слегка выпуклые (сегодня однотонные, а некогда окрашенные) картины, в которых очень наглядно рассказана жизнь монархов: войны, охоты, казни пленников, приемы покоренных народов, пиры и проч.

Голова лошади. Деталь барельефа (из Куюнджика), изображающего Ашурбанипала на колеснице. Британский музей.

По сравнению с египетскими барельефами и стенописью, эти ассирийские пластические летописи означают дальнейший шаг в смысл изучения жизни. Особенно хороши встречающиеся и здесь звери. Изображения львов и других хищников исполнены с живостью и точностью, вдохновившими в XIX в. Бари и Кэна. Помимо передачи внешних образов и движений, замечаются здесь и очень удачные попытки выразить ярость, страдание от ран, предсмертные судороги. Замечательно, что при этом на людских лицах не видно еще никаких эмоций, они остаются во всех случаях жизни (и торжествующие, и побежденные) одинаково ясными, строгими и величественными.

Ассирийские придворные в саду Ашурбанипала. Барельеф из Куюнджика. Британский музей.

В пейзажных схемах Ассирия наиболее грамотна, нежели Египет. Разумеется, что и им не известна перспектива, но все же некоторой иллюзии пространства им удается достичь, особенно в изображениях рек [7] В Ассирии воды рек изображаются в виде вьющихся в горизонтальном (а не в вертикальном, как в Египте) направлении линий; море можно отличить по тому, что здесь завивающиеся линии расположены в беспорядке, с изображенными среди них типично морскими животными. . Больше разнообразия и больше сочности форм встречается у Ассирии также и в передаче растительного царства, а также в изображениях замков, дворцов и городов. Горы же, наоборот, представлены в очень странной стилизации - покрытые правильной чешуей [8] Ассирийские барельефы хранятся частью в Британском музее, частью в Лувре, частью в Берлине и других музеях. .

Персидские барельефы выглядят омертвелыми, изнеженными слепками с ассирийской скульптуры. Животные в Персии изображаются согласно ассирийским формулам, но более схематично и орнаментально. Орнаментами покрыты пожираемые львами быки, украшающие лестницу дворца Дария в Персеполисе. В совершенные схемы превращены растения, особенно пальма, представленная в виде однообразных, скрывающих ствол наслоений "твердых" и "толстых" лепестков, начинающихся прямо с земли и кончающихся веерообразным мотивом. Целый лес таких пальм украшает нижнюю часть упомянутой выше лестницы.

Царь Ашурбанипал с царицей, пирующие в беседке. Барельеф из Куюнджика. Британский музей.

К ассирийскому искусству, или, вернее, к искусству Юго-Западной Азии, примыкает и доисторическое искусство Крита и Спарты, считающихся колыбелями всей дальнейшей культуры Греции [9] Примитивное искусство Греции, во всяком случае, ближе к искусству Азии, чем к искусству Египта, что некоторые пытаются доказать. Тем не менее нельзя не признать сильного влияния Египта на самую древнюю из греческих культур культуру Крита. И в Египте и на Крите выявлены случаи обмена произведениями обеих стран, по всей видимости, восходящие к двенадцатой египетской династии. . Во "Дворце топора", в древнем "Лабиринте" и в разных местах на Крите ученым М. А. Эвансом (Evans) и другими учеными открыты фрески и майолики, поражающие своей свободной техникой и своей странной жизненностью. Среди этой стенописи встречаются и очень правдивые изображения флоры, городов, боя быков, охоты и т.д. О высоком совершенстве примитивного спартанского искусства в области изучения природы мы имеем очень полное представление по всевозможным мелким изделиям и в особенности по знаменитым кубкам, найденным в Вафио, на которых представлены (рельефно) пасущиеся дикие буйволы и охота на них. По патетической стремительности, по свободе и мощи движений, эти маленькие скульптуры превосходят все, что осталось от Египта и Ассирии. На тех же кубках в виде изогнутых кустарников, травы и свешивающейся сверху листвы (?) мы имеем схемы примитивного греческого пейзажа - хоть и элементарного, но все же располагающего довольно развитыми и полными формами, ничуть, например, не уступающими тем, которые были в период первого расцвета итальянского ренессанса в XIV в.