Елена Грицак - Барселона и Монсеррат

К настоящему времени от построек Гауди в усадьбе Гуэля сохранилось немногое. Ворота с простой решеткой из переплетенных железных прутьев и листьев были снесены, но позже выстроены заново перед корпусом факультета фармакологии, опять же в виде триумфальной арки. Облик смотровой площадки известен по фотографии, дающей почувствовать глубоко самобытную, присущую лишь Гауди естественность форм, а также резкий цветовой контраст между необлицованной кирпичной стеной и поверхностью, покрытой бело-зелеными изразцами. Сама усадьба оказалась на территории университетского городка и автоматически попала в план восстановительных работ. Обновленные помещения конюшни и манежа превратились в учебные залы и лаборатории Института изучения истории архитектуры и реставрации памятников, включенные в состав кафедры Гауди.

Незадолго до завершения работ в поместье дон Эусебио высказал мечту о создании городского дома, и в 1886 году Гауди смог приступить к реализации нового проекта. Очередное жилище Гуэля располагалось в барселонском квартале Аррабаль на очень узком (18 x 22 м) участке, но тем не менее представляло собой просторный особняк с цокольным этажом, каретным двором и конюшнями. Уже в ходе строительства о нем слагались легенды, а один из журналистов назвал шокирующее новизной сооружение «вавилонским дворцом», возможно, из-за фасада, облицованного серыми мраморными плитами, за которым скрывались роскошные апартаменты. Меценат мечтал всего лишь о доме, но, благодаря фантазии друга, на самом деле обрел дворец.

Довольствуясь малыми размерами площадки, архитектор сумел создать невероятно сложное, насыщенное деталями произведение, походившее одновременно и на мечеть, и на итальянское палаццо. В характерной отделке интерьеров чувствуются личные пристрастия автора, хотя в декоре явственно проступает готика. Впечатление близости к средневековому стилю создают отдельные элементы решеток эркера, но в целом здание вызывает в памяти образы нескольких эпох. Об итальянском Возрождении напоминает, прежде всего, внутренний двор, который начинается с уровня бельэтажа и выше перекрыт куполом. Когда рабочие крепили на фасаде железный герб Каталонии, кто-то из толпы зевак произнес: «Какая странная, необычная вещь!». Удивительно, что мнение публики совпадало с желанием дона Гуэля, хотя и ему экстравагантность нового жилища временами казалась чрезмерной.

Герб Каталонии на фасаде дворца Гуэля

Начинаясь у входных арок, широкая подъездная дорога вела в помещение для экипажей. По тротуару можно было пройти к парадным ступеням, подняться на антресоли и, следуя по другой, плавно изогнутой лестнице, попасть в бельэтаж. Каретный зал, позже превращенный в гараж для автомобилей, располагался во втором уровне, тогда как в первом находилась конюшня, куда спускался пандус в виде спирали. Перекрытие подвала составляли своды, опиравшиеся на толстые столбы, которые из-за капителей походили на фантастические грибы с круглыми и квадратными шляпками.

Сеньор Гуэль не слишком нуждался в доме, но фантазии друга, и особенно их прекрасное воплощение, требовали сокращения сроков и совершенно затмевали мысли о деньгах. Очевидцы утверждают, что меценат подписывал сметы быстро и не глядя. Однажды бухгалтер пожаловался на расходы: «Я наполняю карманы дона Эусебио, а Гауди их опустошает». Однако, взглянув на счета, Гуэль разочарованно произнес: «И это все? Немного же стоит красота».

Зал для экипажей во дворце Гуэля

На отделку внутренних помещений действительно тратились колоссальные по тем временам средства. Автор настаивал на использовании черного дерева, палисандра, эвкалипта, бука, черепахового панциря, слоновой кости. Для резных потолков с накладными листьями потребовались слитки золота и серебра. Здесь Гауди удалось превратить крышу с дымоходами и вентиляционными трубами в «сад стоячих камней»: каждая башня имела собственный декор, где особым изяществом отличались фрагменты столового сервиза из лиможского фарфора.

Самой большой неожиданностью оказался главный холл – небольшое (9 x 9 м), головокружительно высокое (17,5 м) помещение с потолком, напоминающим звездное небо. Являясь центром дома, он связывал комнаты не по горизонтали, как было принято в традиционной архитектуре, а по вертикали. Конструктивными деталями и одновременно украшением здесь служили кронштейны из камня и металла, балконы с ограждениями из крученных железных прутьев, параболические арки. Комната-колодец хорошо освещалась, чему способствовала система, заимствованная Гауди из архитектуры Возрождения. Солнечные лучи проникали через люкарны (оконные проемы в куполе) и, попадая на перфорированную поверхность внутреннего купола, проходили сквозь небольшие отверстия, заставляя их сиять как звезды. Впрочем, эффект сохранялся и вечером, когда солнце заменял электрический прожектор.

Еще большим сюрпризом стала крытая галерея на крыше, соединявшая новый дом Гуэля со старым, расположенным на соседней улице. Наряду с известной по усадьбе отделкой вентиляционных шахт, во дворце зодчий использовал новый, более претенциозный прием. Имевшее вид конуса устройство над главным холлом было декорировано разноцветным гравием, увенчано флюгером, состоявшим из олицетворявшего солнце шара с шипами и летучей мыши, вцепившейся в край металлической луны. Над всей композицией красовался ажурный греческий крест.

Комнаты Гауди решил расположить вполне традиционно, в порядке, издавна принятом в испанских дворцах: парадные залы в бельэтаже, спальни на втором этаже, кабинеты и служебные помещения на третьем. Кроме необычной отделки, большой интерес здесь представляли конструктивные решения. Межэтажные перекрытия дворца поддерживали 127 очень тонких колонн из твердого известняка. Потолок нижнего этажа, выполненный в виде плоских сводов, иначе называемых византийскими, опирался на стальные балки. Библиотека и рабочий кабинет хозяина располагались на промежуточном этаже, оживляя пустынное пространство с одинокой колонной. Потолок третьего зала бельэтажа казался декоративным, но это впечатление было обманчивым. Вполне рациональное назначение его декора, в частности горизонтальных прогонов, диагональных позолоченных и вертикальных точеных стержней, обнаружилось во время реставрационных работ в 1975 году: все эти элементы создавали несущую пространственную решетку – решение, опередившее время на несколько десятилетий.