Елена Коровина - Великие загадки мира искусства. 100 историй о шедеврах мирового искусства

Он родился в Милане и с семи лет помогал отцу – живописцу миланского собора Бьяджо Арчимбольдо, а с пятнадцати – трудился наравне со взрослыми. В двадцать лет Джузеппе создал картоны для витражей из жизни святой Екатерины, которыми восторгался весь Милан. Да только изготовить витражи по своим картонам ему не дали. Вот уж воистину – нет пророка в своем отечестве! Зато Фердинанд I, император Священной Римской империи, король чешский, венгерский и немецкий, увидев его картины, пригласил молодого художника к своему двору. Вот Арчимбольдо и перебрался в Прагу. Сначала был простым придворным портретистом у Фердинанда, потом главным художником и декоратором у его сына – Максимилиана II. Ну а уж сын Максимилиана – Рудольф II даровал художнику дворянское звание с высшими привилегиями. Право, жизнь удалась!

И вот Джузеппе шел по тихим улочкам и думал: сколь прекрасна старая Прага! Весной благоухает розами, зимой – свежеиспеченными ватрушками, а поздним летом, как в этом, 1586 году, – спелыми яблоками и немножко корицей, которую добрые хозяйки добавляют в пироги и шарлотки. От избытка чувств Арчимбольдо даже затянул песенку, да осекся – Златая улочка еще спала. Ведь здесь жили «ночные люди»: алхимики и маги, астрологи и предсказатели. Недаром в народе это место прозвали кварталом колдунов. Со всего мира они тянулись в Прагу под крыло Рудольфа II, обожавшего все мистическое и таинственное, мечтающего о философском камне и трансмутации металлов в благородное золото. В любой другой столице всех этих колдунов сожгли бы на костре, но император Рудольф не только скрывал их от инквизиции, но и щедро оплачивал их опыты.

Подойдя к рынку, художник заторопился в цветочные ряды. Однако девчонки-цветочницы неожиданно кинулись врассыпную. И даже старая Ханна, у которой Джузеппе всегда брал по несколько букетов, перекрестившись, прикрыла свои горшки с цветами.

Удивленный художник повернул в овощные ряды. Но и торговцы овощами, едва завидев его, спешно принялись закрывать товар холстинами, боязливо крестясь. «Твои картины – порождение дьявола! – услышал Арчимбольдо свистящий шепот. – Розы на них становятся цветами ада, а овощи – сатанинскими символами. А люди, изображенные на твоих портретах, умирают!»

Джузеппе обернулся, пытаясь рассмотреть, кто это говорит. Но обвинитель уже растворился в рыночной толпе. А к художнику приблизилась старая Ханна и боязливо зашептала: «Уходите, мессир! Люди напуганы. Вчера утопилась Марушка, дочка старосты церкви Девы Марии Снежной. Люди судачат, это случилось потому, что вы написали ее портрет…» Арчимбольдо ахнул. Кошмар! Но при чем тут портрет?! Он и сам слышал, что Марушка не хочет замуж за того, кого выбрал ей отец. Вот бедная девушка и кинулась во Влтаву. Но как докажешь это людям, которые считают твои картины порождением дьявола?..

Все началось с того, что Фердинанд возжелал, чтобы его художник создал полотна, которые превзошли бы работы лучших мастеров Возрождения. Арчимбольдо ахнул: чем можно превзойти старых гениев? Уж точно не мастерством или техникой. Только какой-либо выдумкой… И тут художник вспомнил диковатые картины Босха, рисунки Леонардо да Винчи, наполненные то ужасными животными, то оживающими растениями. Метаморфозы – вот жанр еще неизведанный. Разве люди не похожи на различных животных и птиц? Разве не кажется: вот этот господин – вылитый осел, хорек или заяц? Впрочем, вряд ли наследнику трона понравится осел. Нет, нужно нечто изящное, тонкое, прелестное. А что, если нарисовать метаморфозный портрет, например, Весны, составленный из цветов?

Фердинанд от такой выдумки пришел в восторг. Поручил Арчимбольдо написать целую серию «Времена года». Художник быстро составил фигуры «Лето» и «Осень» из цветов и плодов своего времени. А вот «Зиму» изобразил как сухое корневище, напоминающее своими ветками и отростками человеческую голову. Ну а потом, уже для императора Максимиллиана, Арчимбольдо нарисовал серию «Элементы природы». «Вода» представала в виде фигуры, составленной из рыб, осьминогов, кораллов, жемчуга, «Воздух» – из стаи птиц, «Земля» – из различных животных. Но эффектней всего оказалась фигура рыцаря «Огня»: доспехи из пушек, лицо из воска запальных свечей, волосы из горящих факелов. Никто и никогда не рисовал ничего подобного!

Заказчики, особливо дамы, повалили толпой. Каждая видела себя то Флорой, то Венерой, то Дафной. Только успевай закупать цветы! И никто никогда не говорил чушь, подобную той, о которой судачат сегодня на рынке. Арчимбольдо вздохнул и пошел к выходу. Сегодня явно не его день! Но у ворот его перехватил молоденький паж в одежде императорских цветов: «Мессир Джузеппе, властитель Рудольф срочно просит вас прийти!» Арчимбольдо ринулся за мальчишкой. Нетерпеливый и нервный император Рудольф не любит ждать. Тем более что Арчимбольдо был для императора не только художником, но и наставником с юных лет, даже врачевателем – готовил ему отвары трав, помогающие от уныния и апатии. С возрастом Рудольф впадал в черную меланхолию все чаще. Ведь он происходил из рода испанских Габсбургов, «славящихся» своими душевными расстройствами. Его родную прабабку даже прозвали Хуана Безумная.

«Сюда, мессир!» Паж распахнул в стене замка тяжелую, обитую медными полосками дверь. Арчимбольдо шагнул внутрь, но дверь вдруг зловеще заскрежетала и захлопнулась. Художника обступила тьма. Он что – пленник?! Арчимбольдо поднял руку: та уперлась в низкий каменный потолок, осклизлый от влаги и грязи. Видно, он в тайном подземелье королевского замка… Но кто посмел заточить в подземелье известнейшего художника Европы – Джузеппе Арчимбольдо, любимца всесильного императора Рудольфа II?!

Глаза художника, привыкающие к темноте, различили вдали слабый свет. Осторожно ступая, Арчимбольдо побрел вперед. Коридор круто повернул, и ошарашенный узник увидел прикрученный к стене факел. За ним вдали – другой и третий. Факелы словно заманивали в глубь подземелья. Идти – не идти? Но не стоять же здесь, эдак и замерзнуть можно. Художник побрел вперед. Подземный ход сделал крутой поворот и вывел к каменной лестнице. Ступени уперлись в приоткрытую кованую дверь. Художник толкнул ее плечом и замер на пороге.

Перед ним был вовсе не мрачный каземат, а небольшая, но вполне светлая комнатка с оконцами поверху. В центре стояли стол, стул и… мольберт с натянутым холстом. Джузеппе кинулся к нему, как утопающий к спасительному кругу. На столе разложены кисти и краски. У стены на лавке в бадьях цветы – те самые, что он рисует на своих картинах. Что за черт?! Выходит, кто-то похитил художника, чтобы заставить его рисовать? Арчимбольдо повернулся к мольберту. Как же он не заметил сразу? К холсту была приколота записка: «Пока не напишешь прекрасную Йошку в виде нимфы, отсюда не выйдешь!»