Жан-Люк Энниг - Краткая история попы

Лицо Сарагины напоминало морду львицы, у нее были очень узкие глаза и огромный подвижный рот. От нее сильно пахло рыбой, водорослями — они вечно путались у нее в волосах, — нефтью и смолой. Тело у Сарагины было гибкое, как у дикой кошки, а зад — огромный, как земной шар. Однажды Сарагина запела. Она пела румбу. Детским голоском. Очень чистым, очень звонким и очень нежным. В тот день Феллини понял, что такое грех.

Любителям попы хорошо живется в наше время. Женских (и даже мужских) задниц вокруг даже слишком много, рекламщики эксплуатируют их почем зря: шины «Пирелли», газировка «Швеппс», сверхпитательный гель «Диор Свельт» (в его рекламном ролике попа кутается в воздушный розовый муслин). Первой в 1970 году прославилась благодаря рекламе в «Пари матч» задница работы фотографа Эйборна (газета «Монд» тогда отказалась печатать снимки — на то, чтобы принять неизбежное, ей понадобилось десять долгих лет!). Представьте себе пятьдесят маленьких снимков попы. Ошибиться невозможно. Ни один снимок не похож на другой. Это один и тот же зад, но снятый с пятидесяти разных точек. Сделать такое совсем нетрудно, ибо задница неисчерпаема.

Господин Эйборн как истинный энтузиаст своего дела мог бы сделать 500 и даже 5000 снимков. Фотограф, должно быть, часами простаивал перед маленькой попкой, но вряд ли хоть минуту скучал. Больше всего удивляет не столько объект внимания, сколько количество. Редко когда увидишь разложенные по маленьким ячейкам на манер бретонского печенья попки. «Турецкая баня» Энгра будоражила умы — можете себе представить, какие бурные эмоции вызвали пятьдесят маленьких медальонов! Если судить по внешнему виду, позировала Эйборну женщина, но с таким же успехом это может быть задик крупного младенца. Это совершенная попа, идеал задницы, она словно бы и не принадлежит существу из плоти и крови, она похожа на облако или на персик с нежной пушистой кожицей, трудно даже вообразить себе ту или того, кто мог бы предъявить на нее права. В попе Эйборна нет ни одной реалистической детали: ни волос, ни отверстия, ни намека на половые органы — ничего. Это недоступная, полная, гармоничная задница: она эстетична. Она состоит из теней и света, изящных контуров и рассекающей ее надвое длинной тонкой черты. Эта шелковистая попка наверняка покажется аппетитной любителям недозрелых твердых плодов. Можно, пожалуй, сказать, что это прообраз генетически модифицированной задницы. Предвосхищение вечной и бесконечной Попы.

Второе явление женской попки народу звали Каролина. Это произошло в 1978 году стараниями Жан-Поля Гуда [75] Жан-Поль Гуд — французский режиссер-документалист, фотограф, клипмейкер. . Он многое сделал для внедрения во Франции негритянской попы. Каролина, очаровательная юная девушка из Сан-Доминго, прославилась тем, что пристроила на свой великолепный зад бокал для шампанского. Она открывала бутылку — круглоглазая, с забавным хохолком на макушке, похожая на лесное божество, — струя золотистой жидкости, выстрелив из горлышка, пролетала над ней и, зависая в воздухе, как сверкающая корона приземлялась в бокал. Красивое зрелище — тем более красивое, что задница, благодаря мастерству оператора и цветовым уловкам, вдвое увеличилась в объеме. Жан-Поль Гуд всегда питал особую страсть к черным и бронзовым попкам. И стремился передать их красоту с исключительной точностью. «Меня вдохновляет темный цвет, — говорил он, — эти женщины с мощным задом и прямым, как у прусского офицера, затылком (я наношу на него синий грим, чтобы подчеркнуть негроидность), пахнущие мускусом, с идеальной формой черепа, с крупом скаковой лошади и стройными ногами».

И наконец, в 1981 году модель Мириам сняла нижнее белье. Казалось, публика ждала этого всю жизнь: как выглядит мадемуазель Мириам — девушка, впервые показавшая «товар» (то есть попку) лицом, — было и раньше хорошо известно. Ее смелость оценили по достоинству. На первом плакате Мириам обещала: «2 сентября я сниму верх». На втором—уже демонстрируя во всей красе ничем не стесненную грудь — заявляла: «4 сентября я сниму низ». Франция затаила дыхание. И в назначенный день, увидев-таки прелестную попку мадемуазель Мириам, публика убедилась: «Авенир» [76] «Авенир» — французское рекламное агентство. держит слово. Работники рекламы долго спорили о роли женщины, ее души и попы в торговле моющими средствами. Мы же, потребители, благодарны мадемуазель Мириам за то, что она подарила нам самое жизнеутверждающее изображение этой прелестной части тела.

Выход мужской задницы в свет случился позднее и оказался куда более бурным. Зад был мускулистым, уступал женской попке в объеме и превосходил ее в упругости.

Мужской зад никогда не пытался прикинуться женским. Андрогинность, о которой говорит Жиль Липовецки [77] Жиль Липовецки (р. 1944) — социолог, профессор философии Университета в Гренобле. («Парадоксы империи эфемерного»), не касается ягодиц. «Унисекс» в этой области отсутствовал, но мужской зад показал себя, продемонстрировав миру значительную разницу между мощной задницей регбиста и компактной попкой мсье Дима, идеально сложенного молодого пловца-австралийца. Сто лет назад мужские (и женские) ягодицы несколько отличались от современных. Очень интересно наблюдать за эволюцией тела с 1885 года, после изобретения физической культуры. Эту возможность нам предоставил Эдмон Дебонне, современник барона де Кубертена [78] Пьер де Кубертен (1863-1937) — французский общественный деятель, педагог, историк, литератор; инициатор возрождения Олимпийских игр. , прозванного «человеком с мускулистыми усами». В коллекции Дебонне, насчитывающей 50 ООО кадров и состоящей из фотографических, стереоскопических и автохромных пластинок, сделанных в период с 1885 по 1950 год, в глаза бросается как минимум одна вещь: ягодицы изменились. Вдохновленный красотой античных статуй и живописью романтиков, Дебонне показывает нам дышащее энергией мужское тело. Поза слишком уж победительна, ретуши многовато, но это настоящий гимн богам Олимпа, всем гладиаторам, акробатам и ярмарочным силачам, напыщенная демонстрация трапециевидных, дельтовидных и двуглавых мышц, нафабренных усов, выпяченных торсов. Картину дополняют леопардовая шкура или палица дикаря. В этом теле всего слишком много.

А что же задница? Как ни странно, она выгладит почти трогательной в своем стремлении избежать всеобщего затвердения. Все части тела выглядят крепкими и надменными, но только не зад. Он легок и мягок. И даже если напрягается время от времени, участь бицепса ему не грозит. Заднице Эдмона Дебонне нравится быть задницей, а не мышцей, это очень заметно на женских фотографиях. Уделом дам в те времена были тяжелые, ослепительно белые, изысканно-округлые формы. Изящество, покорность и наслаждение — так все воспринимали женщину и, соответственно, ее попу. Кроме того, тогда так шнуровали корсет, что изгиб поясницы казался противоестественным. Ну, во всяком случае, весьма впечатляющим — по сравнению с грудью. Тело молочно-белое, пухлое, ножки маленькие. Женщина походила скорее на хрупкую безделушку, нарушены были все пропорции. Тугой корсет, ботиночки и волосы, собранные в высокую прическу, придавали ей весьма игривый вид. Порой в голову невольно приходил вопрос: школьница это или шлюшка?