Артемий Троицкий - Back in the USSR

В этом месте девушка неожиданно фыркает и иронично замечает: „Раны открылись со звуком? Это что — как бутылка шампанского, что ли?" Лицо молодого человека мгновенно каменеет. Оставив реплику без комментариев, он высвобождается из объятий и, укутавшись в халат, молча уходит в соседнюю комнату, а оттуда — на балкон. Там делает несколько затяжек, возвращается, не глядя на девушку в постели, вырубает магнитофон и со словами „Пора спать" тушит настольную лампу...

Утром я посадил ее в 49-й троллейбус и с тех пор больше не видел. Она еще пару раз звонила, но я уходил в вежливый отказ. Хотя девка была очень классная и я был ею искренне увлечен. Мы могли бы трахаться еще долго и счастливо, она познакомила бы меня со своими подругами, я возил бы ее в роддом на аборт, а сейчас она изредка звонила бы мне откуда-нибудь из Америки, звала в гости и говорила теплые слова... Но ни хуя, поскольку вмешался Михаил Васильевич Науменко со своими ранами.

Короче, в детстве Джону нравились стойкие солдатики, а Мэри — разряженные куклы, но с течением времени все радикально изменилось. Я давно перестал относиться всерьез к словам популярных песен, искать в них эстетическое наслаждение и тем более ответы на проклятые вопросы жизни. Для этого есть другие тексты. Я был рядом с Сашей Башлачевым и узнал, что такое гений, что такое НАСТОЯЩЕЕ, но Башлачев ушел, и с тех пор мое сердце разбито и склеить его абсолютно некому. Наконец, посмотрите: чем был рок в России двадцать лет назад и чем он стал. Был приключением —стал работой, был религией — стал продуктом. И все его музы или спились с тоски, или занимаются маркетингом. Впрочем, все это банально... Как бы ни здравствовали отдельно взятые представители, лично для меня русский рок-н-ролл мертв. Точнее, „типа помер": плоть, попахивая, продолжает резвиться, а дух вышел вон. Поминки, трибьюты, ковровые юбилеи и в целом бездарное молодое поколение. Я могу оценивать наш рок как товар (чем и занимаюсь регулярно), но экзистенциального смысла для меня он больше не имеет.

Ту девушку звали Таня».

Прости, Таня. Я больше не буду! Это больше не повторится...

Ладно, не буду давать волю чувствам — это легче всего... Наверное, следует отделить объективное от субъективного. Объективная российская рок-реальность такова: музыка в общем и целом не стала хуже, и не фиг брюзжать. Скажем, Саша Васильев из «Сплина» пишет песни, достойные давешнего БГ, — однако проблема в том, что звучат и отзываются они в совершенно ином контексте. По заветным партизанским тропкам пошли толпы — с остановками на спонсированных пивных фестивалях. Рок стал медиаёмок и экономически зависим; а в России, к сожалению, где экономика — там и политика с администрацией. Поэтому, как бы ни вдохновляло бунтарские настроения наше нынешнее уродовластие, рок-н-ролл в качестве медиума протестной энергии уже не срабатывает. То, каким большим лукавством (мягко говоря) это оборачивается, отлично демонстрируют Шнур с «Ленинградом», безотказно обслуживающие своими отчаянно-сердитыми песнями олигархические вечеринки и корпоративные юбилеи... А милые сердцу партизанские тропки теперь пролегают по иным, и, наверное, даже не музыкальным, территориям.

Соответственно, субъективное: будь я подростком сейчас, а не сорок лет назад, то вряд ли вообще обратился бы к року, считая это уделом, более достойным гламурных пэтэушников, любителей пива. А рок-журналистику (истовому служению которой я отвалил пару десятков лет своей жизни) — соответственно, уделом неудачливых пиарщиков, любителей халявы на презентациях и подарочных маечек. Говорю так не потому, что стал старше и поумнел, а как раз наоборот — потому что не образумился.

Всё, хватит. Меня уже ломает от пафоса этих нескончаемых последних слов; в конце концов — и субъект, и объект еще не окончательные покойники... Я хочу сказать, что все было здорово! Потрясающе и фантастически, и, как пела моя и моих папы и мамы любимая певица Эдит Пиаф, «Je пе regrette rien». Ни о чем то есть не сожалею. Кроме того, что не смог стать сетью в тот момент, когда падал Башлачев.

Все на фирме «Мелодия», за исключением отмеченных случаев.

В скобках указан год выпуска. Надо иметь в виду, что записи многих пластинок были сделаны за 1-4 года до их выпуска.

Август

«Демон»(1988). Ленинградский хэви метал. Без особых примет.

«Ответный удар»(1989)

АВИА

«АВИА»(1988). Фонограмма известной всей Европе программы лучшей советской шоу-группы. Качество записи среднее, продюсерской фантазии не ощущается. Зато безупречная обложка.

Автограф

«Автограф»(1986). Компиляция из песен разных лет.

Аквариум

«Аквариум»(1987). Использованы (без ремикса) записи с кассет «День серебра» и «Дети декабря».

«Равноденствие»(1988). Предельно приглаженная запись, сделана на ленинградской «Мелодии». Для любителей стихов и фоновой музыки.

«Радио Африка»(1988). Известный кассетный альбом 1983 года, воспроизведенный полностью, включая оригинальное оформление А. Усова (по проектам БГ).

Алиса

«Энергия»(1988). Слегка укороченная версия пленочного альбома 1985 года и первая из записей, подаренных «Мелодии» Ленинградским рок-клубом.

«Блокада»(1989)

«Шестой лесничий»(1989)

Антис

«Антис»(1987). В музыкальном отношении — наиболее интересная, на мой взгляд, современная советская рок-пластинка. За пределами Литвы не продается. Ожидает выхода записанный в 1988 году в Польше второй альбом.

Апельсин

«Апельсин»(1) (1979)

«Апельсин»(2) (1981)

Эстонский кантри-рок. Также аккомпанировали вокальной группе «Коллаж» на диске «Кукушка» (1977).

Аракс

«Исповедь»(1983). Группа создает «пинк-флойдовский» фон поэту Евгению Евтушенко, декламирующему свои стихи. Музыка Глеба Мая.

Арго

«Дискофония»(1981)

«Курган»(1982)

«Свет»(1983)

«Земля Л»(1986)

Литовская электронная группа, покрывающая спектр от классики до фольклора. Новых работ ждать, по-видимому, не приходится, так как руководитель «Арго» Гедрюс Купрявичюс стал заместителем министра культуры Литвы и занят другими делами.

Ария

«Герой асфальта»(1989). «Софт-метал». Мелодично, мягко и с текстами, претендующими на проблемность. Может быть, назвать это «сов-метал»?

Артемьев Эдуард

«Картины-настроения»(1984)

«Ода доброму вестнику»(1985)

«Тепло земли»(1986)