Михаил Ильин - Основы понимания архитектуры

Хотя мы познакомились с редким по своим декоративным качествам произведением, тем не менее надлежит помнить, что даже в самом простом, в самом непритязательном строении деревенского плотника можно порой обнаружить поразительные архитектурные приемы и подлинное мастерство исполнения. Наблюдательность, сочетающаяся с тревожащими наше сознание «вечными» вопросами: с какой целью, как, где и почему построено, в чем смысл декоративных деталей — всегда принесет свои положительные результаты. Думая над всем этим, мы намного продвинемся в область более глубокого понимания искусства архитектуры.

Самым красивым зданием Москвы до сих пор считается Пашков дом, где ныне помещается Государственная библиотека имени В. И. Ленина. Какие же свойства, какие архитектурные приемы определили эту высокую оценку?

Дом выстроен в 1784—1786 годах на Моховой улице (ныне проспект Маркса) известным русским архитектором В. И. Баженовым для отставного поручика П. Пашкова (илл. 15). Присмотревшись к дому, мы придем к выводу, что он невелик. Но он кажется больше, чем есть, благодаря вытянувшимся вдоль улицы по одной прямой галереям, примыкающим к главному объему и флигелям, завершающим по краям общую архитектурную композицию. Такая трехчастная композиция, состоящая из центрального здания, галерей-переходов и флигелей, не прихоть зодчего — она обоснована тогдашней жизнью. В главном доме размещались жилые комнаты и парадные залы владельца. Во флигелях находилась кухня, жила прислуга и останавливались гости. Переходы-галереи давали возможность пройти из флигелей в дом, не выходя наружу, что было особенно важно в ненастную погоду или зимой.

15. В. И. Баженов. Пашков дом. 1784-1786

Пашков дом принадлежит к типу сравнительно небольших жилых зданий, приспособленных к всевозможным празднествам и балам, к так называемым «увеселительным» строениям, которые так любили в XVIII веке. Но мы вынуждены все же сделать вывод, что в его внешнем, столь живописном облике, безусловно, есть элементы общественного сооружения. В чем же они сказываются? Посмотрите, здание не стремится отгородиться от улицы, замкнуться на своей территории. Наоборот, оно так поставлено на небольшом пригорке, возвышающемся над проходящей внизу улицей, что его видно с далекого расстояния. Благодаря тому что дом обращен своим основным фасадом к улице, возвышается над ней, входит в ее пейзаж, хорошо обозреваем со многих сторон (из-за перекрестка улиц) и, наконец, стоит лицом к Кремлю, — он наделен определенными чертами дворцового характера (дворцовое здание воплощало в те годы представление об общественном значении архитектурного сооружения). Дворцовость дома Пашкова сказывается в общем строе его архитектурной композиции. Ему присуща определенная торжественность, представительность, парадность. Дом неизменно воспринимается как стройное по своим формам праздничное здание, где каждая часть, каждая деталь — образец законченности и совершенства. Чтобы усилить впечатление общественного значения архитектуры дома, зодчий применил высокий аркадный цоколь, который поднял здание, и это позволяет лучше оценить его высокие художественно-архитектурные свойства. Часто расположенные, вытянутые вверх окна не только служат хорошим источником освещения покоев и зал, но и вновь заставляют нас пристальнее вглядеться в это светлое, праздничное сооружение. Особенно эти свойства здания ощущаются вечером, когда освещенная вереница окон словно возвещает о начавшемся здесь празднике, об обилии съехавшихся гостей, о музыке, звучащей с хор, когда вот-вот должны начаться танцы (забудем, что тут сейчас расположен читальный зал библиотеки). А этот праздник, бал, гости — часть общественной жизни того времени.

А теперь постараемся разобраться в общем композиционном замысле здания (илл. 16), что даст нам возможность глубже оценить мастерство архитектора и познать логику его творчества. Дом Пашкова выстроен во время господства стиля классицизма, когда так ценили ясно очерченный, хорошо видный в окружающем пространстве цельный блок сооружения. Действительно, четко построенный объем здания воспринимается сразу же в его трехмерном измерении, поскольку примыкающие к нему низкие галереи и флигели расположены так, что дают возможность сразу же охватить взглядом центральную часть. Однако при подобном построении можно было легко нарушить цельность и единство общей композиции. С целью устранения этого недостатка архитектор прибегнул к ряду приемов, которые не позволяли распасться архитектурной композиции на отдельные обособленные друг от друга части. Именно поэтому он применил в цоколе мотив аркады, проходящей по всему фронту здания. Она связывает между собой все части сооружения, хотя из-за различной толщины стен и опор-простенков она на отдельных участках получает особые оттенки. В этом нетрудно убедиться, сопоставив арки цоколя центральной части с аркадой галереи. Эта же общность форм аркады заставляет включать галереи и флигели в состав основной части дома, который потому и кажется больше, чем он есть на самом деле.

16. В. И. Баженов. Пашков дом. 1784-1786. План

Однако при всем пристрастии мастера к четким, спокойным объемам он не упускает из вида близости своего произведения к Кремлю. Одной из отличительных черт последнего был живописный, декоративный по своей природе силуэт. Верхи башен, зубцы стен, главы соборов, завершения теремов и других построек образовывали тот ломкий, острый контур, который отчетливо выступал на фоне неба и который так ценился людьми Древней Руси. Вот эта-то специфическая черта облика Московского Кремля, видимо, определила необычный силуэт Пашкова дома. Архитектор стремился, при всем отличии архитектуры Московского Кремля от своего произведения, связать его, хотя бы зрительно, с прославленными древними памятниками столицы. С этой целью он увенчивает центральное здание небольшим круглым бельведером. На нем была поставлена статуя, погибшая во время московского пожара 1812 года. Бельведер со статуей не только создавал запоминающийся силуэт, но и подчеркивал одновременно объемность центральной части дома. Флигели же получили портики, увенчанные треугольными фронтонами, равные ширине их корпусов. Эти фронтоны не только выделяют по силуэту флигели, но линиями своих крайних скатов направляют взгляд к центральному зданию, к его венчающему бельведеру. Тем самым флигели вновь зрительно связываются этим тонким приемом с центром, образуя вместе с тем композиционный треугольник, в который вписывается весь уличный фасад. Его вершиной был все тот же бельведер с венчавшей его некогда статуей.