Максим Дубаев - Рерих

Осмотрел Толстой скульптуру Гинзбурга, сделав несколько кратких и метких замечаний. Затем пришла и моя очередь, и Стасов оказался совершенно прав, полагая, что „Гонец“ не только будет одобрен, но вызовет необычные замечания. На картине моей гонец в ладье спешил к древнему славянскому поселению с важною вестью о том, что „восстал род на род“. Толстой говорил:

— Случалось ли в лодке переезжать быстроходную реку? Надо всегда править выше того места, куда вам нужно, иначе снесет. Так и в области нравственных требований надо рулить всегда выше — жизнь все равно снесет. Пусть ваш гонец очень высоко руль держит, тогда доплывет.

Затем Толстой заговорил о народном искусстве, о некоторых картинах из крестьянского быта, как бы желая устремить мое внимание в сторону народа.

Умейте поболеть с ним — такие были напутствия Толстого. Затем началась беседа о музыке. Опять появились парадоксы, но за ними звучала такая любовь к искусству, такое искание правды и забота о народном просвещении, что все эти разнообразные беседы сливались в прекрасную симфонию служения человечеству. Получился целый толстовский день. На другое утро, собираясь обратно в дорогу, Стасов говорил мне: „Ну вот, теперь вы получили настоящее звание художника“» [46] Газета «Рассвет». 1937. 14–15 сент. «Урусвати», Гималаи. .

Теперь Рериху осталось получить второй диплом — диплом юриста. Всю осень и зиму 1897/98 года Николай Константинович посвятил изучению законов, хотя и мечтал о карьере историка, археолога, знатока древностей, тем более что именно среди историков, археологов, художников и искусствоведов у Николая были самые лучшие друзья и товарищи.

И если в 1897 году Николай Рерих еще строил планы, собираясь перейти с юридического на исторический факультет Петербургского университета, то уже в январе 1898 года он писал известному историку С. Ф. Платонову:

«Глубокоуважаемый Сергей Федорович!

Простите, что даром побеспокоил Вас своими вопросами; — ибо мои добрые (а может быть, и недобрые) желания держать экзамены в исторической комиссии не исполнились — все родные, знакомые, мой учитель Куинджи — все восстали против такой затеи, так что мне пришлось уступить и снова вернуться к постылым правовым учебникам и наглухо набивать голову статьями. Придется сидеть и денно и нощно — экзамены на носу.

Хотелось бы мне очень воспользоваться Вашим любезным приглашением на Среду, но, как это для меня ни соблазнительно, все же придется пока отложить — это будет одна из репрессивных мер, принятых мною для сосредоточения на юридических предметах.

Даже должен уничтожить на время не юридическое чтение и сочинение эскизов — иначе в апреле произойдет мое полное посрамление.

Всего Вам хорошего, глубокоуважаемый Сергей Федорович. Предан Вам крепко и всегда готов к услугам Вашим. Николай Рерих» [47] Н. К. Рерих — С. Ф. Платонову 21 января 1898 г., Отдел Рукописей Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге (далее — ОРРНБСПб), ф. 585, д. 4016, л. 2. .

Наступил апрель, а Николай Константинович все еще не был готов к выпускным экзаменам в университете, у него вновь зародилась мысль перейти на исторический факультет.

«Христос Воскрес! Многоуважаемый Сергей Федорович, — писал Николай Рерих С. Ф. Платонову 8 апреля 1898 года, — простите, что пишу, тогда как должен был бы прийти лично, но чувствую себя настолько скверно, что боюсь: приду и разревусь как баба.

Экзамен через 3 дня, а как оказывается, знаю предмет я из рук вон плохо и недобросовестно. Если я провалюсь, мне одно останется — перекочевать на исторический, юристику более сдавать не буду. Простите, что беспокою Вас, но черкните мне, пожалуйста, строчку: можно ли это будет сделать на следующих комиссиях. За год я овладею историческим курсом, тем более что уже обладаю некоторой к нему подготовкой и придется иметь дело с вещами, которые наполняют мою жизнь. Так что действительно можно показать некоторое развитие в данном отношении, а не шарлатанить.

Зачтется ли мне юридический курс? Можно ли надеяться?

Ради Бога, простите, что бессовестно злоупотребляю Вашею всегдашнею любезностью и отзывчивостью.

Если бы Вы были так добры, и я получил бы ответ Ваш в субботу или воскресенье, это было бы мне чрезвычайно важно. Настроение и состояние мое более нежели скверное.

Уважаю Вас глубоко и предан Вам крепко. Николай Рерих» [48] Н. К. Рерих — С. Ф. Платонову 8 апреля 1898 г., ОРРНБСПб, ф. 585, д. 4016, л. 3, 4. .

На государственном экзамене по уголовному праву Рерих чуть не провалился, виной всему было излишнее волнение, всегда подводившее Н. К. Рериха на экзаменах. Зинаида Фосдик в своем дневнике записала рассказ Николая Константиновича об этом испытании:

«Экзаменовали двое: Файницкий и Ванновский, последний — ужасный зверь. Николай Константинович как-то высчитал, что его будет экзаменовать первый, и совершенно успокоился. Но вдруг, о ужас, оказалось, что его экзаменует Ванновский. „Тут… мой ум перепутался. Подхожу, вынимаю билет, чувствую, что ничего не знаю, и говорю ему:

— Я экзаменоваться не буду.

Тот говорит:

— То есть как это, ведь это государственный экзамен!

— А я все-таки экзаменоваться не буду.

Тот посмотрел на меня и говорит:

— Вы здесь будете у меня так долго сидеть, пока не ответите.

Я обиделся и сел. Вначале он экзаменовал других, и я совсем и не слушал, потом у меня появилось желание им помочь в ответах, а после экзамена пяти людей он обращается ко мне и говорит:

— Ну что, будете отвечать теперь?

— Буду.

Ну и прекрасно ответил по всем вопросам. Тот, хотя и зверем был, но понял мое состояние в тот момент“» [49] Фосдик. С. 95–96. .

А во время государственного экзамена по римскому праву профессор Ефимов сказал Николаю Рериху:

— Ну на что вам римское право, ведь, наверное, больше не вернетесь к нему.

Преподаватель был уже наслышан об успехах Рериха как художника и о том, что П. М. Третьяков купил его картину «Гонец».

Наконец весной 1898 года он защитил дипломную работу, написанную в университете под руководством историка русского права Василия Ивановича Сергеевича, по теме «Правовое положение художника Древней Руси». В довершение ко всему Николаю Рериху предоставили возможность преподавать в Императорском Петербургском археологическом институте. Ведь еще осенью 1897 года, при поддержке историков С. Ф. Платонова, А. А. Спицына и В. В. Стасова, Николай был принят в Императорское Русское Петербургское археологическое общество.

26 июля 1898 года Н. К. Рерих писал из имения в Изваре директору института Н. В. Покровскому:

«Глубокоуважаемый Николай Васильевич.

Недавно en petit comité [50] В узком кругу (фр.). читал я свою будущую вступительную лекцию по художественной технике. Сам я ею недоволен, но на присутствовавших она произвела настолько выгодное впечатление (особенно одобрял ее Владимир Васильевич Стасов), что я беру смелость спросить у Вас: нельзя ли будет поместить ее в Известиях Института? Ввиду новости предмета, я полагаю, она может иметь общий интерес.