Константин Залесский - Семнадцать мгновений весны. Кривое зеркало Третьего рейха

Отдел VI F (Technische Hilfsmittel des Nachrichtendienstes im Ausland) занимался разработкой и производством технических средств на нужды разведки, причем для руководства отделом Шелленберг привлек начальника отдела II В из II управления Вальтера Рауффа, считавшегося ведущим «техническим гением» РСХА. Среди операций, проведенных этим отделом, широкомасштабное производство фальшивых долларов и фунтов стерлингов, развернутое в секретных бараках концентрационного лагеря Заксенхаузен.

В 1943 году в составе VI управления были созданы еще два отдела: VI G (Wissenschaftlichmethodischer Forschungsdienst), который в тесном контакте с Имперским министерством экономики занимался вопросами использования научной информации — то есть, проще говоря, промышленным шпионажем, — и VI S. Последний стал «силовым» подразделением политической разведки, т. к. именно в его компетенцию вошла организация материального, морального и политического саботажа. Отдел VIG возглавил историк и географ гауптштурмфюрер СС доктор Вилфрид Краллерт. Главой VI S стал позже названный «диверсантом № 1» Отто Скорцени — тот самый прославившийся успешным похищением Бенито Муссолини из тщательно охраняемой альпийской гостиницы.

Какой вывод можно сделать, посмотрев на структуру VI управления РСХА? Во-первых, «европейским отделом», где работал Штирлиц, могли, скорее всего, быть отделы VI В и VI Е, причем наиболее подходящим является VI Е. Если бы не одно «но»: дело в том, что в декабре 1943 года основной аппарат этого отдела был переведен из Берлина в Вену. Поэтому все же придется сделать выбор в пользу отдела VI В. Другой аспект, бросающийся в глаза, — это слишком высокое звание Штирлица, при том что он был не руководящим сотрудником, то есть не возглавлял ни отдел, ни реферат. В принципе офицер в звании штандартенфюрера СС должен был быть начальником отдела, даже реферат для него слишком «мелок». Это в советской внешней разведке было много полковников, часто не возглавлявших отдельного подразделения, в Германии же такое было редкостью.

Разведка действовала достаточно обособленно вообще взаимоотношения полиции безопасности и СД были достаточно напряженными: эти службы конкурировали между собой, а отношения между Мюллером и Шелленбергом еще больше обострились, когда более молодой и лощеный любимец рейхсфюрера «отхватил» у мюнхенского полицейского значительную часть армейской разведки — абвера. Ведомства разведки и контрразведки конкурировали между собой, и их сотрудники очень мало общались, тем более что размещались они в различных зданиях. Поэтому ситуация, когда в 1-й серии оберштурмбаннфюрер СС Холтофф из гестапо заходит посоветоваться к Штирлицу из разведки, — нереальна и надумана. Также как нереальна и ситуация, когда в 6-й серии Штирлиц видит, как эсесовцы несут его рацию и затем идет за ней в кабинет Рольфа и там выуживает из него информацию по «русской пианистке». Тем более не понятно, почему это «заключенного нужно передать в разведку, так как он говорит, как эти английские свиньи» (1-я серия, это говорит Холтофф Штирлицу)? Теми, кто «говорит, как английские свиньи», занимается как раз контрразведка, то есть гестапо.

Попытка судить о немецких спецслужбах, основываясь на реалиях советского НКВД, сыграла и еще одну злую шутку с авторами. Выше мы уже говорили, что СД не имела полномочий полиции, то есть не могла ни вести следствия, ни производить арестов. Так же как не использовала в своей работе политической разведки и провокаторов: несмотря на блестящую игру Льва Дурова, создавшего отталкивающий образ агента Клауса, такого просто не могло быть, и слова, сказанные сотрудником гестапо в 4-й серии Айсману, что Клаус — «секретный агент VI отдела», — это откровенная ошибка. А то, что в самом начале 6-й серии Штирлиц говорит Шлагу о Клаусе: «Он не коммунист, пастор, он мой агент, он провокатор гестапо», — звучит просто неуместной шуткой. Клаус, во-первых, не мог быть агентом Штирлица, у которого вообще не могло быть агентов, а во-вторых, агент политической разведки (если даже гипотетически представить его наличие) это совсем не провокатор гестапо — разные все-таки ведомства.

Также не ясно, откуда у Штирлица оказались дома наручники, которым он в 8-й серии сковывает «наивного» Холтоффа — они были не положены сотруднику VI управления хотя бы потому, что он не имел права ими пользоваться.

Невозможно даже комментировать сцену из 4-й серии «Мгновений», когда Шелленберг осматривает трупы расстрелянных по его приказу трех адъютантов по особым поручениям, умиляясь «веснушкам у Дитриха». А затем, когда руководивший расстрелом штандартенфюрер СС Холман дает ему на подпись какой-то «акт сдачи-приемки», ставит визу со словами: «Полная смена караула». Подобная сцена не могла существовать в принципе — она, скорее, возможна в советской репрессивной системе и была просто механически перенесена в Германию 1945-го. Никаких расстрелов своих сотрудников, просто «меняя караул», в РСХА никогда не производилось — в отличие от советской системы («Незаменимых у нас нет!»), здесь своих сотрудников ценили, а проштрафившихся отправляли на фронт или куда-нибудь в захолустье. Нацистский режим был преступен, но к своим сторонникам там относились значительно более лояльно, чем в построенном Сталиным советском государстве. И, наконец, Шелленберг, если бы даже очень захотел, просто не мог отдать приказ об аресте и расстреле своих адъютантов. Не было у СД таких полномочий. Единственное, что он мог бы сделать, так это обратиться к гестапо, чтобы там занялись его неблагонадежными сотрудниками. Чего, в свою очередь, не стал бы делать Шелленберг — в учреждениях Третьего рейха категорически не любили выносить сор из избы, Определенные вопросы вызывает и служебная деятельность Штирлица, его компетенция. Он является чем-то вроде офицера по особым поручениям лично при Шелленберге и выполняет его конкретные задания, хотя в то же время постоянно подчеркивается, что у него есть и своя область работы, так сказать, текущая. Об этом, правда, данных немного. Так, Кальтенбруннер во 2-й серии говорит Мюллеру: «Штирлиц курирует круг вопросов, связанных с оружием возмездия». То есть из этого следует, что этим занимается управление Шелленберга. Действительно, производство и использование «оружия возмездия» курировало СС, но отнюдь не управление политической разведки и даже не РСХА. Генеральным уполномоченным рейхсфюрера СС по строительству ракет А-4 (V-2), руководителем специального штаба СС — строительного бюро для выполнения специальных заданий, а также и командиром LXV корпуса особого назначения, куда входили пусковые установки, был обергруппенфюрер СС и генерал войск СС, доктор инженерных наук Ганс Каммлер. Он никакого отношения к РСХА не имел, а был выходцем из конкурирующей структуры СС — Главного административно-хозяйственного управления СС. (В 4-й серии — 23 II 1945, 9 часов 00 минут, — когда Штирлиц приходит в приемную Гиммлера, адъютант ему сообщает, что у рейхсфюрера находится обергруппенфюрер Поль. Именно Освальд Поль и возглавлял Главное административно-хозяйственное управление СС.) Подпускать Шелленберга и его сотрудников к этому проекту ни Поль, ни Каммлер не собирались.