Елена Грицак - Саламанка

Коварные Католические короли сумели завладеть еще одним орденом – Сантьяго де Эспада, члены которого с XIII века служили апостолу Иакову. Последнее слово в названии указывает на крест в виде меча (от исп. espada – «меч»), ставшего главным знаком орденской символики. В состав ордена Сантьяго, наряду с кавалерами, входили духовные лица. Во главе организации стояли магистры, избираемые влиятельными рыцарями. На попечении братства находились постоялые дворы для паломников и больных. Его немалые владения включали в себя часть земель центральной Кастилии, причем некоторые участки находились вблизи Саламанки. Воинское отделение ордена принимало активное участие в Реконкисте, а после ее завершения включилось в политическую жизнь королевства, участвуя в дворцовых интригах так же активно, как ранее в походах против неверных.

Во времена Фердинанда и Изабеллы рыцари-монахи слишком явно противопоставляли свой союз королевской власти, чем навлекли на себя монарший гнев. В 1499 году, вскоре после смерти магистра Альфонса де Карденаса, полномочия по управлению орденом навсегда перешли к испанским королям.

Наряду с проблемой численности духовенства, в Испании остро стоял вопрос его богатства. В отличие от королевских владений собственность монастырей возрастала невзирая на политические катаклизмы. К XVII веку земельное наследство Средних веков, и без того составлявшее изрядную долю испанских земель, пополнилось участками, купленными у крестьян, подаренными богатыми поклонниками и богоугодными заведениями. Последние создавались зажиточными, но не родовитыми семьями, желавшими обеспечить своим детям-монахам доходы с этих земель. Немалое богатство поступало по завещаниям или в качестве вклада знатных девиц, по тем или иным причинам посвящавших себя Богу.

В официальных документах об имуществе церкви умалчивалось, однако есть основания полагать, что ей принадлежала треть всех земельных богатств Испании. Иностранные путешественники, проезжая мимо небольшого грязного городка, изумлялись великолепию тамошней церкви, где, как в соборе европейской столицы, сияли золоченые рамы икон, стены и мебель покрывала бесценная резьба, переливались драгоценные камни на ковчегах, а падре даже по будням возвышался на кафедре в парчовом облачении. Восхищаясь золотыми крестами, чашами, дароносицами, приобретенными за счет голодных прихожан, некоторые из них скрыто выражали зависть: «Можно лишь удивляться роскоши этой нации, елейной, блестящей внешне, дорожащей честью, раздающей щедрую милостыню направо и налево, приверженной делу церкви для того, чтобы не отдавать ей ничего своего». Истовая преданность Богу и католической вере действительно была выгодна духовенству, которому фанатизм народа обеспечивал безбедную жизнь и уважение: «В этой стране священники чувствуют себя лучше всех, им всюду рады, везде они желанные гости».

Немногим отличаясь от других городов Испании, Саламанка располагала большим количеством обителей, не просто богатых, а кичащихся своей роскошью. Со стороны казалось, что монастыри строятся, разрастаются и приобретают имущество для того, чтобы одержать победу в соревновании друг с другом. Каждый их них старался выделиться чем-то выдающимся, будь то предмет, здание или нечто не относящееся к материальному миру. Саламанкская обитель Святой Изабеллы отличалась своей церковью, в отделке которой можно было заметить мавританские черты. Церковь монастыря Санто-Спиритус напоминала собор, поскольку имела похожий фасад в стиле платереско.

Служители храма из монастыря августинцев гордились тем, что каждый день видели старинную композицию «Непорочное зачатие». Члены августинского ордена – последнего большого союза нищенствующих братьев – больше занимались спасением душ, чем научными или церковными делами. В XVI веке братство процветало, занимая около 2000 мужских и 300 женских монастырей, многие из которых находились в Испании, а один – в Саламанке.

Сестры-урсулинки нашли себе пристанище рядом с парком святого Франциска. Основатель монастыря, архиепископ Фонсека, по традиции был похоронен в церкви. Его монументальная гробница выполнена из белого алебастра и щедро украшена скульптурой. Начатый в 1533 году и завершенный через несколько десятилетий монастырь Лас Дуэньяс выделялся удивительно красивой крытой галереей клуатра, оформленной в стиле зрелого Ренессанса. На ее верхнем ярусе по всему периметру до сих пор сохранились скульптурные изображения фантастических существ: полуослы-полудраконы, козлиные морды с ехидными ухмылками, корчащиеся от боли крылатые чудовища.

Оборотной стороной богатства испанской церкви стало падение нравов, касавшееся монашества в той же степени, что и светской части населения. Приток в ряды духовенства людей без призвания объяснялся крайне низким уровнем нравственности среди них.

К сожалению, власть Бога или Святой Девы не распространялась на бурный испанский темперамент, поэтому только в этой стране священники могли открыто сожительствовать с конкубинами (невенчанная жена из низшего сословия) и даже иметь детей.

Церковь Санто-Спиритус. Гравюра, XIX век

Женские монастыри служили прибежищем для знатных дам, которые, оставшись без мужа, проводили старость в окружении духовных сестер. Девицы благородного происхождения попадали в кельи по желанию семьи, не желавшей позорить себя незамужней дочерью. Случалось, что знатный сеньор, не сумев собрать приданое для младших дочерей, выдавал замуж только старшую, а остальных помещал в монастырь. Впрочем, в таких случаях настоятели добивались хорошего содержания, достаточного для того, чтобы скромная жизнь не вынудила затворницу ступить на путь порока. Платонический роман с красивым кавалером таковым не считался, поэтому юные монахини редко сохраняли верность небесному жениху.

Монастырь Лас Дуэньяс

Женские монастыри Калатрава и Сантьяго трудно было назвать обителями чистоты и покоя. В них принимали только дворянок, и обитательницы, конечно, не желали отказываться от привычной с детства роскоши. Посетители обоих полов входили сюда свободно, толпились в приемных, веселились на праздниках, принимали участие в спектаклях и диспутах, темы которых шокировали почтенных горожанок, например, «Предвкушение и обладание как ценности любви».

После обеденных молитв наступало время тех, кого увлекала игра под названием «ухаживание за монашками» (исп. galanteo de monjas) – явление, о котором многократно упоминалось в испанской литературе. Кавалер, или как его называли сатирики, «ухажер за решеткой», выбирал красавицу, по его мнению, томившуюся за высокой оградой. Ее светлый образ напоминал юноше о рыцарских временах, когда каждый уважающий себя испанец поклонялся Прекрасной Даме. Фланируя по вечерам вокруг монастыря, он демонстрировал страсть жестами или томными взглядам, стараясь увидеть девушку хотя бы издалека, высматривая ее на хорах, за узорчатой решеткой окна.

Читать дальше