Вадим Руднев - Словарь культуры XX века

Теорию типов Рассела критиковал Витгенштейн в "Логико-философском трактате", но, как кажется, она пережила эту критику. По нашему мнению, важно не то, что Рассел решил парадокс, а то, что он его сформулировал.

Парадоксы теории множеств, по моему убеждению, имеют под собой некую психическую реальность. Существует такой парадокс, который мы называем "универсальным парадоксом знания". Допустим, кто-то говорит: "Я знаю все". Если под словом "знать" мы понимаем - "знать значения определенных предложений", то из "я знаю все" следует "я знаю значения всех предложений".

Но имеется такое предложение "Я чего-то не знаю". Стало быть, я знаю значение предложения "я чего-то не знаю", а это противоречит тому, что я знаю все.

Точно так же дело обстоит с высказыванием "я ничего не знаю". Если я не знаю значения ни одного предложения, то, стало быть, я также не знаю значения предложения "я что-то знаю", а это противоречит тому, что я ничего не знаю.

Эта разновидность расселовского парадокса отражает определенную психическую реальность - некое ментальное озарение, когда человеку действительно открывается все и законы двузначной логики перестают для него действовать (см. учение о сатори в ст. дзэнское мшпление; ср. также многозначные логики). Когда же человек восклицает в отчаянии: "Я ничего не знаю", он находится в состоянии эпистемической фрустрации, и опять-таки для него в этот момент важен логически нечленимый недискретный континуум.

Следующая проблема, с которой столкнулась Л. с., это проблема пустых вымышленных имен, таких, например, как Пегас. Суть здесь состоит в том, что как же мы можем говорить о значении того, что не существует (ср. существование)?

Эту проблему также решил Рассел при помощи так называемой теории определенных дескрипций (описаний). Рассел раскладывал имя "Пегас" на дескрипцию "конь, имеющий по природе крылья", и тогда можно было сказать, что не существует такого индивида, как конь, имеющий по природе крылья.

Следующей проблемой Л. с. была проблема неполной синонимии слов и выражений, имеющих один денотат, но разные смыслы. Например, Утренняя звезда и Вечерняя звезда имеют один денотат -планету Венеру, но разные смыслы: Утренняя звезда - это Венера, которая видна утром, а Вечерняя - вечером.

Таким образом, утверждение "Утренняя звезда - это Вечерняя звезда" не всегда оказывается истинным. Происходит это оттого, что реально мы всегда или почти всегда пользуемся не прямыми. а косвенными контекстами, то есть это кто-то говорит об Утренней звезде, а кто-то - о Вечерней.

В этих косвенных контекстах, или, как их теперь называют, пропозициональных установках (термин введен Расселом), значения слов и выражений затемнены - они, по выражению Уилларда Куайна, референтно непрозрачны.

В Л. с. эту проблему решила семантика возможных миров (см.), мы же, используя эту особенность языка, можем построить на ее основе теорию сюжета (см.). Эдип не знает, что "Иокаста" и "мать Эдипа" - это одно и то же лицо. Он думает, что Иокаста и мать Эдипа - это разные женщины. Отсюда происходит трагедия Эдипа. На этой семантической непрозрачности, то есть на возможности два имени одного предмета принимать за два предмета, и построен фундаментальный "сюжет ошибки".

В поэтике постмодернизма закономерности Л. с. не действуют, так как в ней нарушается наиболее фундаментальный закон логики - закон рефлексивности (А А) (см. постмодернизм, "Бледный огонь", "Школа для дураков", "Хазарский словарь", "Скорбное бесчувствие").

Лит.:

Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. - М., 1977. - Вып. 8.

Расеел Б. Мое философское развитие // Аналитическая философия: Избр. тексты. - М., 1993.

Рассел Б. Введение в математическую философию. - М., 1996.

Куайн У. Референция и модальность // Новое в зарубежной лингвистике. - 1982. - Вып. 13.

Налимов В. В. Вероятноствая модель языка: О соотношении естественных и искусственных языков. - М., 1979.

Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языке: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. - М., 1985.

Руднев В. П. Теоретико-лингвистический анализ художественного дискурса: Автореф. докт. дис. - М., 1996.

Руднев В. Несколько замечаний относительно двух логико-философских концепций Бертрана Рассела // Логос. - М., 1987. - Вып. 8.

= ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ

- ранняя форма аналитической философии, одно из основных философских направлений первой половины ХХ в.

Л. п. претендовал на анализ и решение актуальных философскометодологических проблем, выдвинутых в ходе научной революции начала ХХ в. (см. парадигма): роли знаково-символических средств научного мышления, соотношения теоретического аппарата и эмпирического научного базиса, природы и функции математизации и формализации знания. Противопоставляя науку философии, логические позитивисты считали, что единственно возможным знанием является лишь научное знание. Традиционные вопросы философии они объявляли бессмысленными псевдопроблемами на том основании, что те формируются с помощью терминов, которые сами являются псевдопонятиями, поскольку не поддаются проверке, - это относилось к таким основополагающим понятиям традиционной философии, как, например, свобода, бытие, субстанция, дух, материя.

Предметом философии в научной парадигме Л. п. должен был стать язык, прежде всего - язык науки как способ выражения знания, а также деятельность по анализу этого знания (ср. прагматизм) и возможности его выражения в языке.

Основные идеи Л. п. систематизировались в рамках деятельности Венского логического кружка, куда входили известные философы и математики Мориц Шлик, Отто Нейрат, Фридрих Вайсман, Рудольф Карнап. Эти идеи стали особенно популярными в 1930-е гг. в кругах научной интеллигенции: сведение философии к логическому анализу языка науки, принцип верификационизма (см.), трактовка логики и математики как формальных преобразований в языке науки.

В своих построениях члены Венского кружка опирались на некоторые базовые построения "Логико-философского трактата" Людвига Витгенштейна (1921). Однако мысли Витгенштейна о языке были гораздо более глубокими и многогранными и зачастую вульгаризировались в Л. п.

Витгенштейн писал: "4.002 [...] Язык переодевает мысли. Причем настолько, что внешняя форма одежды не позволяет судить о форме облаченной в нее мысли; дело в том, что внешняя форма одежды создавалась с совершенно иными целями, отнюдь не для того, чтобы судить по ней о форме тела. [...]

4.003 Большинство предложений и вопросов, трактуемых как философские, не ложны, а бессмысленны. Вот почему на вопросы такого рода вообще невозможно давать ответа, можно лишь устанавливать их бессмысленность.

Большинство предложений и вопросов философа коренится в нашем непонимании логики языка. [...]