Бенедикт Сарнов - Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

- Сидел петушок? - догадался Уотсон.

- О, нет! - покачал головой Абу Аюб. - Я сделал нечто лучшее. На шпиле была укреплена фигура мавританского всадника: в одной руке он держал щит, а в другой отвесно поднятое копье. Лицо всадника было обращено к городу. Но лишь только на Гранаду двигался неприятель, всадник тотчас же поворачивался в ту сторону, откуда приближался враг, и брал копье на изготовку, словно немедленно собирался пустить его в ход.

- Не понимаю! - воскликнул Уотсон. - С какой стати вам вздумалось заменить петушка всадником? Ведь это портит все дело!

- О, Аллах! - досадливо сморщился Абу Аюб. - Да не все ли равно: баран, петушок или всадник? Важно, чтобы волшебный страж точно исполнял свое назначение.

- Ах, нет! Не скажите! - возразил Уотсон. - Для наших целей очень важно, чтобы это был именно петушок.

- Дался вам этот петушок! - раздражился Абу Аюб. - Всадник исполнял свои обязанности ничуть не хуже петушка, клянусь всеми сокровищами Сулеймана ибн-Дауда, мир с ними обоими!

- Да, - согласился Абен Абус. - Надо признать, что на первых порах сей волшебный страж и впрямь действовал не худо. И я щедро вознаградил этого нечестивого старца за услугу. Мой казначей не переставал ворчать из-за непомерности сумм, расходуемых этим наглым звездочетом на отделку и украшение его жилища. Но я сказал: слово султана есть слово султана. Оно нерушимо. Пусть этот жалкий старик получит все, что пожелает.

- Вы, стало быть, были им довольны? - спросил Холмс.

- Да, я был доволен, - не стал отрицать Абен Абус. - На границах Гранады настал вожделенный мир. Грозные соседи не осмеливались более вторгаться в мои пределы. После того как всем врагам моим был дан надлежащий отпор, бронзовый всадник в течение многих месяцев пребывал в одном положении, а именно - с копьем, поднятым кверху.

- Но в один прекрасный день, - прервал его Абу Аюб, волшебный страж вдруг круто повернулся на своем шпиле и направил копье туда, где высятся горы Гвадиса.

- Да, это было именно так, - подтвердил Абен Абус. - На сей раз этот сын шакала и гиены не солгал вам. Я послал конный отряд с приказанием произвести разведку в горах. Разведчики возвратились через три дня. "Мы обшарили все перевалы, все тропы, - донесли они, - но нигде не шелохнулся ни один вражеский шлем, ни одно копье. Единственное, что удалось нам обнаружить в тех местах, была христианская девушка редкостной красоты, спавшая в знойный полдень у родника". - "Где же она?" - воскликнул я. "О, повелитель! - ответствовали мои верные воины. - Мы привезли ее с собою". - "Так пусть же эта девица немыслимой красоты немедленно предстанет пред наши очи!" приказал я.

- Девица была доставлена во дворец, - снова прервал рассказ султана Абу Аюб, - и терпкое вино ее прелести кинулось в голову этому нечестивому старцу, забывшему о своих почтенных сединах.

- Замолчи, презренный клеветник! - гневно воскликнул Абен Абус. - Тебе ли говорить о сединах! Ты сам только что признался, что твой возраст насчитывает более двух столетий. В сравнении с тобой я просто юноша. Мне ведь не стукнуло еще и девяноста!

- Не ты ли, надутый спесью, восклицал недавно, что слово султана должно быть нерушимо! - парировал Абу Аюб. - Что же ты не сдержал своего султанского слова, презренный?

- Всякой наглости должен быть предел! - возмутился султан. - Ты получил во сто крат больше, чем стоят все твои услуги. Низкий сын жалкой пустыни! Не забывай, что ты - раб, а я - твой властелин! Не рассчитывай, что тебе удастся надуть своего повелителя!

Презрительная усмешка скривила губы Абу Аюба.

- Властелин! Повелитель! - саркастически повторил он - Властитель кротовой норы требует повиновения от того, кому подвластны талисманы самого Сулеймана ибн-Дауда!

- Будь ты проклят, отпрыск дракона и гадюки! - утратив последние остатки своего султанского величия, завизжал Абен Абус. - Будь навеки проклят тот день, когда я впервые услышал твое мерзкое имя!

- Я боюсь, Уотсон, что наша очная ставка зашла в тупик, - сказал Холмс. - Будьте добры, выпроводите их отсюда, а не то мы с вами погрязнем навеки в этих бесконечных препирательствах!

Уотсон охотно выполнил эту просьбу. Продолжающие препираться старцы были так увлечены выяснением отношений, что покорно дали выставить себя за дверь.

- Благодарю вас, друг мой Вы отлично справились, - облегченно вздохнул Холмс - Еще минута, и они, чего доброго, вцепились бы друг другу в бороды.

- Но как же мы теперь узнаем, что было дальше? - спросил Уотсон.

- Как узнаем? - переспросил Холмс. - Да очень просто. Пригласим сюда эту девушку, которую воины доставили во дворец султана Абен Абуса. Ведь она - лицо незаинтересованное. От нее мы и узнаем всю правду.

- О, Боже! - воскликнул Уотсон, когда героиня легенды Вашингтона Ирвинга предстала перед ними. - Она и в самом деле ослепительна! В жизни я не видал такой красавицы.

- Полноте, друг мой, - улыбнулся Холмс. - Вас, верно, ослепила роскошь ее одежд, сияние жемчуга, блеск этой золотой цепи, небрежно переброшенной через плечо...

- О, нет! - пылко возразил Уотсон. - Эта девушка и в нищенских отрепьях была бы так же прекрасна!.. Ответь нам, прелестнейшая из смертных, кто ты? обратился он к красавице, невольно впадая в несвойственный ему возвышенный стиль.

- Я, - отвечала она, - дочь одного из готских государей, еще недавно царствовавшего по соседству с владениями султана Гранады. Войско моего отца погибло в горах. Он стал изгнанником, а я - пленницей.

- Примите наши соболезнования, сударыня, - поклонился Холмс. - Впрочем, у нас нет времени на всяческие сантименты, поэтому я сразу перехожу к делу. Вы окажете нам огромную услугу, рассказав, из-за чего поссорились два почтенных старца: властитель Гранады султан Абен Абус и арабский маг и чародей Ибрагим ибн-Абу Аюб?

- Единственная причина их вражды перед вами, - потупилась девица.

- Вы хотите сказать, что они повздорили из-за вас? - уточнил Холмс.

- Увы, это так. Султан Абен Абус совсем потерял из-за меня голову. И даже чуть было не потерял все свое царство. В столице вспыхнул мятеж, предупредить который не мог даже волшебный всадник на башне. Тогда Абен Абус попросил Ибрагима ибн-Абу Аюба, чтобы тот выстроил для него надежное убежище, где бы он мог провести остаток своих дней, наслаждаясь покоем и любовью.

- Весьма скромное желание, - заметил Холмс. - В особенности если учесть, что исходило оно от султана.

- Ибрагим ибн-Абу Аюб, - продолжала свой рассказ красавица, - взялся выполнить желание владыки. Но потребовал, чтобы тот в уплату за эту услугу отдал ему меня.

- Однако! - воскликнул Уотсон.

- Вот и султан тоже сказал: "Однако!", - улыбнулась красавица. - И решительно отказался выполнить это ни с чем не сообразное, как он выразился, требование звездочета.