Бенедикт Сарнов - Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

Вся штука в том, что портрет, выполненный художником, - это не фотография.

На разных фотографиях один и тот же человек тоже может выглядеть по-разному. Это зависит от позы, ракурса, освещения. Все эти (и многие другие) технические ухищрения дают возможность талантливому фотографу даже и фотографический портрет сделать художественным. Но все-таки фотография - это всего лишь фотография. И одно и то же лицо, снятое в том же ракурсе и в том же освещении, пусть даже не только разными фотографами, но даже и разными аппаратами, будет выглядеть более или менее одинаково.

Художник отличается от фотографа тем, что, изображая человека, он невольно выразит и свое к этому человеку отношение. Оно (это отношение) может быть пристрастным, даже несправедливым. Но тем-то и отличается человеческий глаз от объектива фотографического аппарата (недаром устройство это даже и называется - объектив), что взгляд его всегда - субъективен.

Вот так же и взгляд писателя.

Даже изображая вполне реального человека и даже рисуя его, что называется, "с натуры", писатель - иногда совершенно сознательно, а иногда невольно, интуитивно преображает эту натуру, сообразно своим целям, задачам, в соответствии с владеющим им замыслом.

Чтобы более или менее ясно представить себе, как это бывает, проведем еще одно расследование.

Разумеется, с помощью все того же Шерлока Холмса и его неизменного помощника доктора Уотсона.

КАК НЕКРАСОВ СОЗДАВАЛ СВОЮ ПОЭМУ

"РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ"

Расследование ведут Шерлок Холмс и доктор Уотсон

- Судя по вашему выражению лица, дорогой Холмс, наклевывается какое-то интересное дело? - рискнул высказать предположение Уотсон, наблюдая, с каким острым любопытством его великий друг вчитывается в письмо, пришедшее с утренней почтой.

- Да, друг мой. Вы угадали. Эта задача как раз для меня. То есть, виноват, я хотел сказать - для нас с вами. Сделайте милость, прочтите!

Уотсон взял переданное ему Холмсом письмо, водрузил на нос очки и с выражением прочел вслух:

- "Глубокоуважаемый мистер Холмс! Я только что прочитала поэму Некрасова "Русские женщины". Она мне очень понравилась. Особенно вторая часть, в которой рассказывается про Марию Николаевну Волконскую. Вернее, не рассказывается про нее, а как бы приводится подлинный рассказ самой княгини Волконской, ее записки, которые она будто бы написала для своих внуков. Я очень хочу узнать, это просто такой художественный прием или Мария Волконская действительно оставила после себя воспоминания, которые Некрасов переложил в стихи? Если Некрасов не выдумал записки Волконской, если они действительно существовали, я бы хотела узнать, правильно ли он пересказал их в своей поэме? Старался описать все, как было, или что-то придумал, сочинил от себя? Очень прошу ответить на мой вопрос. Заранее благодарная вам..."

- Ну-с, друг мой? Что вы скажете о письме этой юной леди?

- Юной леди? Но почему вы решили, что это письмо написала какая-то юная леди? Ведь там нет ни подписи, ни обратного адреса... А вдруг это письмо нам прислала вовсе не юная леди, как вы почему-то решили, а, напротив, какой-нибудь пожилой джентльмен?

- Как же вы ненаблюдательны, мой бедный Уотсон! - вздохнул Холмс. Ведь там же прямо сказано: "я прочитала", "я хотела бы узнать", "заранее благодарная...". Если бы письмо сочинял пожилой джентльмен, с какой стати стал бы он писать о себе в женском роде?

- Да, конечно... Вы правы, - сконфузился Уотсон. Я так увлекся содержанием этого интереснейшего письма, что просто не обратил внимания... Однако на возраст этой нашей корреспондентки в письме, если не ошибаюсь, ни каких указаний нет. Может быть, его написала совсем не юная, как вы утверждаете, а как раз пожилая леди? Или дама, как принято говорить в таких случаях, бальзаковского возраста?

- О, нет, друг мой, - уверенно возразил Холмс. - Юной леди, сочинившей это письмо, никак не более четырнадцати лет.

- Я никогда не сомневался в вашей проницательности, мой милый Холмс. Знаю, как легко по каким-то мельчайшим, незаметным простому смертному признакам вы умеете угадать характер и даже биографию совершенно незнакомого вам человека. Но тут я просто развожу руками...

Уотсон и в самом деле развел руками и снова повторил свой недоумевающий вопрос:

- Итак, на чем же основывается ваша уверенность, что этой нашей корреспондентке не более четырнадцати лет? Я переворачивал это письмо вверх ногами, смотрел его на свет, пробовал даже читать его справа налево...

- А вы не пробовали его понюхать? - прервал этот саркастический монолог Холмс.

- Понюхать? - удивился Уотсон. - Вам угодно издеваться надо мною?

- Ничуть не бывало. Понюхайте, понюхайте его хорошенько.

Уотсон послушно выполнил этот совет Холмса. Тщательно обнюхав письмо со всех сторон, он растерянно заявил:

- Но ведь оно ничем не пахнет!

- Вот именно, - кивнул Холмс. - А теперь скажите мне, Уотсон, приходилось ли вам встречаться с существом женского пола старше четырнадцати лет, от письма или записки которого не пахло бы духами? Уотсон был сражен этим неожиданным аргументом.

- Да, - растерянно признал он. - Смотрите-ка! Такая простая мысль... Просто удивительно, что она мне самому не пришла в голову.

И все-таки он не хотел сдаваться.

- Вы убедили меня, милый Холмс... процентов на шестьдесят...

- Только на шестьдесят, не больше? Что же там у вас в остатке?

- Сорок процентов, Холмс. А это, согласитесь, немало. Я просто подумал: а что, если эта леди принципиально не употребляет духов? Такое ведь хоть и редко, но случается. Или, может быть, она бедна и не может себе позволить такую роскошь, как духи, хотя бы даже и самые недорогие.

- Вы делаете успехи, Уотсон, - признал Холмс. - Да, это, конечно, возможно. Но, помимо полного отсутствия даже слабого запаха духов, на мысль, что письмо это писала совсем юная леди, меня навело еще и другое.

- Что же именно?

- Стиль. Ведь вам, наверное, не раз приходилось слышать такое выражение: "Стиль - это человек" Впрочем, это разговор долгий, и мы к нему, я надеюсь, когда-нибудь еще вернемся. Пока же поверьте мне на слово, Уотсон: стиль этого короткого письма говорит о возрасте нашей корреспондентки с точностью не меньшей, чем об этом нам сказало бы свидетельство о ее рождении. Однако - хватит болтать! Пора нам приступить к нашему расследованию.

Для начала друзья решили встретиться напрямую с героиней поэмы Некрасова, княгиней Волконской, и задать ей несколько вопросов. Но в покоях у княгини их ждал небольшой сюрприз. Там сидели две княгини Волконские. Одна в правом углу комнаты, другая - в левом.

- Все вышло очень удачно, Уотсон. Положительно, нам с вами везет! Судя по всему, мы с вами застали княгиню в тот самый момент, когда она решила приступить к писанию своих записок, - шепнул Холмс Уотсону - Видите?.. Вот она задумалась... улыбнулась каким-то своим мыслям... Снова погрустнела...