Ксения Букша - Малевич

В конце 1950-х годах площадь полей была расширена, дуб окончательно выкорчевали, и всё, что осталось от могилы, тоже выбрали из земли. Теперь на месте могилы были поля, которые распахивались и засеивались.

В 1988 году Дмитрий Лихачёв и Константин Рождественский установили примерно в двух километрах от места захоронения, уже на территории посёлка, белый бетонный куб с красным квадратом на одной из сторон.

В 2000-х годах члены некоммерческого партнёрства «Немчиновка и Малевич», которое объединяет родственников художника, а также почитателей его творчества, российских и иностранных, занялись розыском точки, в которой находилась могила художника. Карты Генштаба и оставшиеся в живых свидетели указывали на одно и то же место. Там с помощью георадара «Лоза» была определена неоднородность в земле, оставшаяся после выкорчеванного дуба. Отправив пробы земли на анализ, установили, что там действительно находилось корневище. Так было найдено место захоронения Малевича, на котором к тому времени уже не было ни Малевича, ни урны, ни знака, ни дуба — ничего предметного, кроме желания и стремления людей найти эту точку. Александр Матвеев, генеральный директор некоммерческого партнёрства «Немчиновка и Малевич», планировал разбить вокруг места захоронения дубовую рощу диаметром сто метров, а на самом этом месте создать клумбу в виде чёрного квадрата, на которой высадить несколько кустов флоксов — любимых цветов Казимира Севериновича.

Однако события стали развиваться иначе: на прежде государственной земле появилась строительная компания «Ронд», которая стала строить рядом с могилой Малевича посёлок из шестиэтажных домов. Место захоронения оказалось у самого подъезда одного из этих домов. После серии публикаций и долгой борьбы внимание к проблеме было привлечено; но что будет дальше — быть ли мемориалу Малевича, или могила так и останется под асфальтом во дворе одного из домов — пока неясно. Из самых оптимистичных, благостных мечтаний: сделать могилу чуть в стороне, а рядом возвести высокий, выше зданий посёлка, архитектон, а в нём — Музей авангарда. Конечно, настоящих картин Малевича для этого музея никто не даст, но можно крутить на специальных экранах клипы в «3 D», сопровождая их лекциями о каждом периоде творчества Казимира и других художников его круга, а также выставлять картины художников-наследников Малевича. Эту концепцию предложила заместитель директора Государственной Третьяковской галереи Лидия Иовлева. Наверху предполагается поставить телескоп, чтобы в духе Малевича посмотреть на Юпитер и вообще космос. Мечта хорошая, беспредметная, дай-то Бог.

Николай Харджиев: «Хоть бы камень положили, когда деревянный куб разрушился».

Нельзя не сказать несколько слов о том, как жили родные Малевича после его смерти и какова была судьба его работ.

Уна Малевич выросла красивой, весёлой, энергичной — в отца. После похорон осталась в Немчиновке, потом поступила в Ленинградский горный институт. Пережила блокаду, ушла на фронт, служила радисткой. После войны работала в геолого-разведочных экспедициях в Крыму, на Северном Кавказе и в Туркмении. Вышла замуж за Бориса Марицкого, родила троих детей, затем уехала в Туркмению. Встретила своего Василия Уримана. С Марицким разошлась, вышла замуж за Уримана и родила ещё двоих. Умерла в Небит-Даге в 1989 году.

Людвигу Александровну взяла к себе сестра Малевича Северина. Они жили вместе в Ленинграде. Спустя два года после смерти Казимира Людвига Александровна ослепла. Во время блокады, 2 апреля 1942 года, она умерла от голода и воспаления лёгких. Северина («тётя Вера», как её называли в семье) пережила блокаду и переехала в Житомир к младшей сестре Виктории. После войны жила в Кисловодске и воспитывала дочерей Уны.

Первая жена Малевича Казимира Ивановна умерла в войну, в оккупации. Жили в Таганроге. Перед войной дочь Галина с мужем переехали от неё в Новошахтинск. Когда напали немцы, Галина позвала маму к себе, но та отказалась — всю жизнь работала медсестрой, не хотела терять стаж. Пошла работать в концлагерь, думала: если туда попадёт внук Игорь, старший сын Галины, то она сумеет ему помочь. Работала в тифозном бараке. Рискуя жизнью, вывозила пленных под видом трупов. Вскоре Казимира Ивановна заразилась тифом и умерла.

Старшая дочь Малевича Галина Казимировна стала детским музыкальным руководителем и педагогом, всю жизнь сочиняла музыку, в том числе для военного духового оркестра (муж был военным), в старости работала библиотекарем. Вообще была творческим, разносторонне одарённым человеком: прекрасно играла на гитаре, хорошо вязала и вышивала, всегда помнила своего отца и ценила его произведения. Жили они в Таганроге, после войны — в Святогорске, после смерти мужа её забрала к себе дочь, Нинель Быкова. Галина Казимировна умерла в 1973 году.

О Наталье Андреевне Малевич оставил воспоминания не кто иной, как академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв, который увидел её сразу после смерти Малевича в издательстве Академии наук СССР. Он работал там корректором. Заведующий Ленинградским отделением издательства был, по свидетельству Лихачёва, человек бесстрашный: не боялся брать на работу «бывших» или чем-либо себя скомпрометировавших перед властью. Взял и Наталью Малевич, тоже корректором. Вела себя очень тихо, обязанности исполняла тщательно, сидела в уголке и почти ни с кем не разговаривала. (В 1936 году как раз вышла разгромная статья о формалистической живописи; Кристи, директор Третьяковки, бесстрашно вступился за покойного Малевича, которому, как мы помним, симпатизировал и помогал. В своём ответе на статью он пишет, что без экспозиции авангарда непонятен качественный упадок советского искусства [!], и просит его уволить. Однако уволен был Кристи только через год, а умер в 1956 году своей смертью.) Сестра Натальи, Анжелика Воробьёва, работала в том же издательстве в редакционном отделе и, когда в 1937 году Лихачёва назначили редактором-организатором, стала его подчинённой. После войны и сёстры, и Лихачёвы отдыхали на Рижском взморье — там и подружились. О Малевиче не говорили: Наталья Андреевна была крайне сдержана. Её осаждали иностранцы, коллекционеры, государство (Инюрколлегия), советские юристы уговаривали судиться с Городским музеем Амстердама за незаконное овладение картинами, которые Малевич оставил за границей на хранении. Наталья Андреевна отказывалась, потому что Русский музей прятал Малевича в запасниках, а в Амстердаме картины были выставлены. Лихачеву удалось уговорить её отдать Русскому музею свою часть картин с условием: не продавать, не перемешать в другие музеи и выставлять. У себя она оставила только автопортрет Малевича, написанный перед смертью, свой портрет и самый маленький, четвёртый «Чёрный квадрат», тот, что был на похоронах. Наталья Андреевна умерла в 1990 году, успев увидеть выставку Малевича в России и его признание.