Паола Волкова - Мост через бездну. Книга 4

Римлянами было создано купольное строительство. Самым грандиозным сооружением стал Пантеон. Именно в Пантеоне император Адриан (76–138 гг.) хотел поставить алтарь Христу. Об этом пишет в своей книге «Император» археолог, историк искусств, романист Георг Эберс. Ему принадлежит такое большое археологический открытие, как поздний римский портрет египетско-римской культуры, так называемый фаюмский портрет. Немецкий исследователь, а мы знаем, что лучшими систематиками и искусствоведами XX века являются немцы, очень дотошно в своих работах описывал всю фактуру жизни.

В своей книге Георг Эберс рассказывает, что императору Адриану не дали возможности осуществить свою идею. Более того, против него стал зреть заговор. Почему? Давайте посмотрим, а кто был Христос для римского правительства, кем он был в глазах власти?

Мухаммед был купцом, очень почитаемым человеком. Будда вообще был принцем из очень древнего рода. А Конфуций! Сын генерала, аристократ. А кто был Христос? Вот это очень смущало. Выражаясь нашим языком, он был бездомным и безработным бродягой. Чем занимался? Не понятно. За ним ходили какие-то оборванные, лохматые люди. Представьте себе, что на Чистых прудах появится такая группа людей, один из которых начнет проповедовать, утверждая, что он — Сын Божий. Как вы думаете, какая реакция будет? Скорее всего, скажут, что там сидят сумасшедшие, и в лучшем случае их просто прогонят. Ну, мы же не можем серьезно относиться к такому человеку. Промоделируйте эту ситуацию. Так почему римские власть и правительство должны были к этому относиться с восторгом?

А почему так случилось с Христом? Потому что он был Сыном Божьим и ему была уготована другая миссия.

Адриан не смог установить алтарь Христу в Пантеоне, но смог при жизни построить себе гробницу. Замком Святого Ангела стали называть эту усыпальницу в VI веке. Тогда Рим погибал от бушевавшей чумы, и Папа Григорий Великий во имя исцеления жителей решил совершить крестный ход. По легенде, когда покаянная процессия проходила мимо гробницы Адриана, над ней появился архангел Михаил и вложил в ножны пылающий меч. Римляне увидели в этом знамении прощение Божье. Чума действительно прекратилась, а усыпальница приобрела новое значение — она стала резиденцией пап. Римские папы превратили гробницу в настоящую крепость и хранилище своих сокровищ, а мрачные помещения — в роскошные комнаты, украшенные мрамором и позолотой. Для большей безопасности верховных понтификов из Ватиканского дворца в замок провели тайный подземный ход длиной около одного километра — Пассетто. В просторном подвале были сделаны тюремные камеры, в которых содержались неугодные Римской Церкви узники. Сотни загубленных жизней — печальный колокол сообщал горожанам, что на верхней террасе замка состоялась очередная казнь. Многие узники были живьем замурованы в стену. В качестве арестантов в замке Святого Ангела побывали Аристотель Фьораванти, Галилео Галилей, Джордано Бруно, члены семьи Ченчи, граф Калиостро и Бенвенуто Челлини. Бенвенуто Челлини побывал в замке дважды: сначала бесстрашным защитником города, а через десятилетие — пленником, единственным узником, сумевшим бежать из этой крепости.

Сейчас там находится музей — картины, коллекция старинного оружия, фрески и скульптуры знаменитых мастеров. Конечно, любое архитектурное сооружение с такой историей будет «обрастать» легендами — например, рассказывают, что по замку и мосту Ангелов по ночам бродят призраки. Пантеон, гробница Адриана — это архитектура философская, эзотерическая. Так могут строить только римляне, и больше никто.

В Риме очень много египетских обелисков. Цезарь привозил из Египта обелиски и устанавливал в городе. А для чего? Римляне — строители, они могли создать что угодно, но Цезарь наводил мост с очень глубокой эзотерической философией — это как мичуринский акт прививки. Самое главное было в том, что он знал: нет ни одной империи в мире, которая существовала бы три тысячи лет, кроме Египта, который простоял эти три тысячи лет без всяких изменений. Великий полководец утверждал: здесь продолжение не Египта, а 3-тысячелетнего рейха. В этом заключается концепция Римской империи: Рим — вечный город!

Вообще Рим строился по тому же принципу, по которому строились в дальнейшем все европейские города. Все строительство делится на строительство массовое, или так называемое, типовое, и строительство уникальное, то есть исключительное. Типовое строительство — это дома и гражданские учреждения. Греческий дом назывался «триклиниум», римский дом — «атриум».

В основе атриумного строительства, как в основе вообще городского строительства, лежит военный римский лагерь. Это каре. По периметру расположены жилые здания, а внутри двор. Поэтому, когда мы приезжаем в Рим, то нам обязательно хочется зайти во двор через ворота. Внутри есть небольшой дворик, а там обязательно есть фонтан. Традиция обязательно размещать в атриумах источник воды сохранилась и сегодня, потому что Рим — это шум падающей воды. Вокруг дворика — арочная галерея, через которую можно увидеть вход в помещения. Причем эти помещения тоже распределены определенным образом. Сердце римского дома — это не жилые помещения, а атриум, тот самый внутренний двор; именно здесь собирались все члены семьи и гости. В атриуме находились портреты родственников. Портреты — это наличие корней, это генеалогическое древо, это вещественное подтверждение продленности истории для данной семьи. Одним из самых поразительных явлений в римском государственном образовании стало то, что является первичной ячейкой общества, — семья. Семья для итальянцев — это всё. Семья — это атриум. Это — традиции, семейные устои, портреты предков. Последний атриум — чистый, чистокровный, аристократический — был сдан в Капитолийский музей итальянским кинорежиссером Лукино Висконти (1906–1976). У Висконти были портреты всех античных предков. Его семья получила патрициат при Адриане Антонине, и это была непрерывная и прямая фамильная линия. Род Висконти непрерывен от Адриана Антонина до Лукино Висконти. А боковая линия сейчас идет. Висконти были миланскими герцогами. Им принадлежал весь Милан. Миланское герцогство всегда Висконти и до сих пор — Висконти. Данте писал о Висконти в «Божественной комедии».