Джош Вайцкин - Искусство учиться

После второго национального чемпионата я стал работать над собой: сначала учился вырабатывать умение сохранять спокойствие, борясь с грязными игроками, а затем использовать собственную эмоциональность и внутреннюю энергию для получения преимущества. В поединках с теми, кто легко терял над собой контроль, я чувствовал изменения в химии собственного организма. Хотя вначале это сбивало меня с толку, постепенно я стал использовать это обстоятельство для оттачивания мастерства, наращивания интенсивности боя, концентрации внутренней энергии на достижении определенных целей. Инстинкт самосохранения и страх больше не руководили моими действиями, как, впрочем, и дезориентирующий гнев. Постепенно я обнаружил, что фокусы Фрэнка уже не выводят меня из себя, а наоборот, заставляют действовать гораздо лучше обычного.

Следующая встреча с противником, не гнушавшимся грязных приемов, произошла в 2002 году на чемпионате мира по туйшоу на Тайване. Буквально в первом же бою жребий свел меня с представителем Австрии, имевшим весьма неоднозначную репутацию.

Он сразу нанес запрещенный и довольно болезненный апперкот в пах. Будучи очень опытным и умелым бойцом, он хорошо знал, как причинить противнику боль. Но ему это аукнулось удивительным образом. Я улыбнулся, а он разразился ругательствами.

Не было никакого гнева, только решимость. В ходе поединка он пытался любыми способами вывести меня из себя, предприняв еще одну попытку ударить меня в пах, потом выбить колено, и продолжил атаку уже после команды судьи прекратить бой. Я не реагировал, только повышал напор. Каждый грязный прием только усиливал мою непоколебимость; интересно, что чем меньше его ярость задевала меня, тем больше он нервничал. Его действия становились все более агрессивными. Невозможность вывести меня из себя доводила его до бешенства, и, разъяряясь все больше и больше, он все хуже проводил боевые приемы. Я без труда парировал все его усилия. Парень привык бесить соперников грязными трюками, поэтому мое хладнокровие обернуло его тактику против него же самого. Он достал меня одним ударом по больному месту, но, в конце концов, я вышиб его из турнира.

Конечно, в условиях прессинга возникает не только гнев, но и целая гамма других эмоций. Превосходно понимающие психологию спортсмены очень чутко прислушиваются к творческим возможностям, открывающимся благодаря эмоциям. Известно, что экс-чемпион мира по шахматам Тигран Петросян имел собственный подход к решению этой проблемы. Играя длинные матчи, продолжавшиеся иногда по нескольку недель или даже месяцев, он начинал каждый день с нескольких минут погружения в себя в тишине своей комнаты. При этом он старался как можно лучше разобраться в своих настроениях. Что он чувствовал: ностальгию, прилив энергии, опасения, грусть, опустошенность или прилив вдохновения, уверенность, уязвимость? Затем он разрабатывал план предстоящей партии, исходя из своего настроения. Если он чего-то опасался, не был абсолютно уверен в успехе, то предпочитал действовать без особого риска и добиться позиции, соответствовавшей его состоянию. Если его переполняла энергия, агрессия, уверенность в победе, он выбирал дебют, предоставлявший больше творческих возможностей. Существует огромное количество вариаций настроения, а значит, и дебюта. Вместо того чтобы пытаться втиснуть свои чувства в искусственно сочиненный план игры, Петросян старался быть настолько честным с самим собой, насколько это было возможно в данную минуту. Он считал, что если позиция на доске соответствует его настроению, то вдохновение обязательно придет.

У Гарри Каспарова, удерживавшего звание чемпиона мира в течение почти двадцати лет и, по всей видимости, самого сильного шахматиста всех времен, был свой способ контролировать эмоции. По характеру он невероятно агрессивный игрок, побеждавший за счет бешеной энергии и уверенности в себе. Мой отец даже написал книгу о Гарри — Mortal Games: The Turbulent Genius of Garry Kasparov («Смертельные игры. Беспокойный гений Гарри Каспарова»). До и после матча на звание чемпиона мира с Карповым в 1990 году мы много общались с ним. В какой-то момент после проигрыша важной партии, когда Гарри чувствовал себя слабым и уязвимым, отец спросил, как он собирается бороться с недостатком уверенности в себе в следующей игре. Гарри ответил, что собирается играть так же, как делал бы это, будучи полностью уверенным в успехе. Он притворится уверенным, и, возможно, это поможет ему обрести уверенность. Гарри устрашал большинство своих соперников; почти каждый игрок в шахматном мире опасался его, и он умело этим пользовался. Если Каспаров сразу ощетинивался, садясь за шахматную доску, то соперники сникали на глазах. Поэтому, если он чувствовал себя неважно, то все равно выпячивал грудь, агрессивно двигался и старался казаться воплощением уверенности в себе — и противники чувствовали себя неуютно. С каждой минутой он получал все больше преимуществ за счет своих ходов, складывавшейся на доске ситуации и тревоги соперников, и в конечном итоге уверенность в себе становилась реальной, и приходило вдохновение. Если вспомнить, о чем говорилось в главе «Механизм перехода в зону комфорта», и применить знание к этой ситуации, то становится понятно, что Гарри, в общем-то, и не притворялся. В его поведении не было ничего искусственного. Каспаров попадал в зону комфорта, играя в своем собственном стиле. Как видите, существует много способов контролировать эмоции в условиях прессинга. Некоторые из них лучше, другие хуже, но, по большому счету, выбор самых эффективных зависит от особенностей вашей личности. Таким образом, я настоятельно рекомендую вам создать собственный механизм перехода в зону комфорта. Если вы способны контролировать эмоции даже в условиях сильного прессинга, то, скорее всего, быстро поймете, что определенное состояние ума порождает гораздо больше творческих открытий, чем другие. Для одних это чувство счастья, для других — страха. Каждому свое. Петросян отличался большой гибкостью. Миллер, Эрнандес и Робинсон удачно использовали гнев. Каспаров и Джордан делали ставку на устрашение: они чувствовали вдохновение при виде тревоги соперников. Если вы осознали, к какому типу относитесь, то можно переходить к выработке катализатора, вызывающего прилив вдохновения. Каспаров стимулировал его, демонстрируя уверенность в словах и поступках, что приводило к созданию позиции на доске и поддержанию темпа игры, способных помочь ему проявить лучшие шахматные качества. Миллер переговаривался со Спайком Ли, пока не начинал чувствовать прилив вдохновения. Даже если Спайка не было поблизости, Регги все равно продолжать играть роль плохого парня. Свои лучшие матчи он провел на стадионах соперников, окруженный враждебной толпой фанатов. Если же болельщики команды противника не проявляли враждебности, то он мог спровоцировать их на это. Регги прекрасно смотрелся в роли злодея и старался воссоздать соответствующее окружение, если чувствовал, что ему нужен стимул.