Елена Грицак - Флоренция и Генуя

В 1294 году был куплен и стоявший рядом дворец Фьески, чьи владельцы находились в изгнании. Дом был конфискован у тех, кто раньше звался графами Лаванья и состоял в Общей компании с 1138 года. Возможно, его строил некий Уго, основатель династии, чье прозвище – Флиско – стало фамилией для его потомков. Сыновья и внуки коммерсанта Уго, расширив торговлю, открыв банк, вкладывая деньги в прибыльные предприятия, в политике никогда не выходили на первый план, держась в тени более способных своих соотечественников – таких, как Спинола, Дориа, Де Мари.

Фьески охотно роднились с гвельфами и даже присоединились к этой партии, однако не порывали деловых связей с гибеллинами, за что поплатились во время очередной революции. Оставшись без хозяев, дворец Фьески пустовал так долго, что приобрел плачевный вид. Не желая тратиться на рухлядь, народные капитаны приказали его снести для того, чтобы очистить площадку для нового здания, вернее целого ансамбля, который после завершения стал резиденцией дожей.

Роспись с изображением герба республики на лестнице Дворца дожей

Дворец, куда в 1339 году вселился Симон Бокканегра, большей частью исчез после переделок XVI века. Новое здание получилось внушительным, солидным, в некотором роде даже царственным, как, впрочем, и сама Генуэзская коммуна, никогда не стремившаяся к полной демократии. Косвенное напоминание о народе появилось немного позже, после масштабной реконструкции, когда зодчие по желанию властей, решивших отдать дань уважения пополанам, воздвигли Народную башню (итал. Torre del Popolo), которая благополучно дожила до наших дней.

Тогда, в последнем десятилетии XIV века, палаццо Дукале был расширен, обрел крытый вестибюль и дополнительные корпуса, образовавшие два внутренних двора различной формы и неодинаковых по назначению. Основная тяжесть по увеличению без того большого здания легла на плечи Андреа Чересола из Тичино, известного под прозвищем Ванноне. Почерк вдохновенного мастера угадывается в изящных линиях двойной парадной лестницы, ведущей в церемониальные помещения второго этажа – большой зал Большого совета и немногим меньший по величине зал Малого совета. Рядом с ними находились рабочие комнаты правителей, в том числе ставший знаменитым Кабинет дожа.

Часть дворца была уничтожена во время пожара 1777 года, когда исчезло первоначальное убранство зала Большого совета. Утраченное навсегда, оно сменилось росписью с мифологическими и реальными историческими сценами, созданной Джузеппе Изола почти столетие спустя. В то же время оформлением отдельных комнат и коридоров здания занимался Тичинезе Симоне Кантони. Будучи поклонником классицизма, он предложил укрепить поврежденный огнем зал Большого совета с помощью купольного свода, дополнив живопись лепниной и четкими рядами пилястр с основаниями из желтого мрамора. Зал Малого совета его же заботами предстал взору во всей своей элегантности, которая во многом исходила от оформления стен позолотой.

В том же крыле была устроена часовня, небольшая, но эффектно оформленная художником Джованни Карлоне. Владельцы дворца, каждый день посещавшие домашнюю мессу, любовались красивыми фресками, переводя взгляд от свода, где Богоматерь была изображена в момент провозглашения ее королевой Генуи, на стены, украшенные росписью, славившей уже не богов, а сам город вместе с его народом. Следуя канонам Ренессанса, Карлоне поместил аллегории гражданских добродетелей в рамки, таким образом создав иллюзию архитектурной конструкции.

Одновременно с фресками в часовне над левым пролетом парадной лестницы мастер Доменико Фьязелла создавал свое самое лучшее произведение – образ Бога Отца с мертвым Христом на коленях, окруженного фигурами Девы Марии, Иоанна Крестителя, святых Георгия и Бернарда.

Многочисленные переделки изменили первоначальный вид дворца и его конструкцию настолько сильно, что здание, ранее терявшееся среди городских строений, в окончательном варианте стало походить на поместье. Фасад, созданный Орландо Гроссо, был построен специально для гармонии нового, колоссального для Италии дворца с такой же по масштабам площадью Феррари.

Редкий европейский дворец испытывал такое внимание к себе, как генуэзский палаццо Дукале, одна из реконструкций которого была признана самым грандиозным реставрационным проектом на континенте. Сегодня благодаря зодчему Джованни Спалла он выглядит таким, каким его задумал Ванноне. Однако следы творчества других мастеров не стерты, поскольку до сих пор цела средневековая конструкция и все то, что сделал Кантони. Теперь огромный (35 000 м 2) дворцовый комплекс служит местом проведения праздников и выставок, которые устраиваются регулярно и всюду, не исключая просторных внутренних дворов.

Еще в начале XVI века, следуя примеру европейской аристократии, знатные генуэзцы начали понемногу перебираться из старых кварталов в новые, ничем не напоминавшие тесный центр. В результате город получил непривычно широкую улицу с помпезными зданиями и скромным названием Страда Нуова (от итал. Strada Nuova – «Новый проспект»). Позже переименованная в улицу Гарибальди, она стала реальностью заботами архитекторов Галеаццо Алесси и Бернардино Кантони, которым власти поручили все – от разработки проекта до украшения.

В каждом городе должна быть хотя бы одна улица, так или иначе выделяющаяся среди других. Генуэзцы всегда считали таковым Новый проспект, застроенный еще в XVI веке великолепными частными дворцами. С легкой руки француженки Жермены де Сталь его чаще называли Королевской улицей, поскольку владельцы стоящих на ней домов были обязаны предоставлять свои роскошные резиденции в распоряжение республики, когда та нуждалась в помещениях для приема королей и особо важных дипломатов.

Страда Нуова стала одним из проявлений генуэзского Возрождения. В этом городе, в отличие от Флоренции, искусство исходило не столько от художников, сколько от заказчиков. Генуэзские нобили, не чуждые таких низменных занятий, как банковское дело и торговля, с особым тщанием оберегали свой аристократический быт, которому здесь были присущи элементы феодальной культуры. Будучи замкнутой в собственном кругу, местная знать всегда поддавалась чужеземному влиянию, возможно, в силу близости к морю, но скорее всего из-за склонности к новизне. В средневековую пору генуэзское бытие определяли испанцы и французы, в основном провансальцы и ломбардцы. Их след в городском зодчестве остался в виде тонких резных узоров на лоджиях и характерной формы самих лоджий. В пору позднего Ренессанса город захватило флорентийское искусство, передававшееся уже через конкретных лиц. Так, в 1528 году местный аристократ Андреа Дориа пригласил для возведения своего дома мастеров Перино дель Вагу и Сильвио Козини. Двумя десятилетиями позже был построен дворец Чикола – здание, типичное для Кватроченто.