Александр Яковлев - Руал Амундсен

Кредиторы Амундсена заволновались. Кое-кто из них потребовал вернуть им деньги. Амундсен пытался убедить недоверчивых кредиторов в успехе экспедиции. Ему не верили. Особенно нападал на него торговец консервами.

— Если вы не вернёте мне деньги, я наложу арест на вашу яхту, — заявил он Амундсену.

Амундсен был вне себя: экспедиция была накануне краха. Столько хлопот, столько волнений — и всё напрасно! Он пытался найти какой-нибудь выход. За эти немногие дни он похудел, не спал по ночам, но ничего не мог придумать. А торговец упрямо стоял на своём. Наконец он сказал решительно:

— Если через сутки вы со мной не расплатитесь, я заявляю полиции, и вас арестуют как мошенника!

Амундсен понял, что настала решительная минута. Торговец консервами по-своему был прав. Денег на расплату не было и не предвиделось. Амундсен тотчас созвал своих товарищей и сказал им прямо:

— Положение серьёзное: либо мы сегодня же тайно уйдём из Христиании, либо завтра у нас отберут яхту. Согласны ли вы ехать немедленно?

— Конечно, согласны! — ответили они не задумываясь.

— Тогда в полночь мы выйдем в море. И об этом никому ни слова!

Этот разговор произошёл вечером 16 июня 1903 года, за несколько часов до бегства.

Наступила ночь, пошёл сильный дождь. Улицы и порт опустели. Провожать яхту пришло несколько человек — самые близкие родные и друзья. Проводы были короткими. Яхта тихо отчалила и пошла за буксиром по фиорду. Все семеро участников были настроены радостно и смеялись, представляя себе, как завтра утром торговец консервами явится в порт, чтобы наложить арест на яхту, а яхта будет уже далеко в море. Особенно радовался сам Амундсен. Впоследствии он писал:

«Всё было заранее приготовлено к морскому переходу, и мы сейчас же приступили к своим постоянным обязанностям. Как чудесно: никакого беспокойства, никаких надоедливых кредиторов, никаких скучных людей с дурными предсказаниями или даже с подозрительными улыбками! Только мы на яхте — семеро веселых и счастливых людей. Со светлой надеждой и твёрдой верой мы шли навстречу нашему будущему. Мир, так долго казавшийся мне темным и мрачным, встал передо мной полный бодрости и интереса».

В течение восьми недель яхта шла Атлантическим океаном до Баффинова залива. Зайдя в бухту Годхавн, на острове Диско, у западного берега Гренландии, Амундсен купил двадцать собак и направился к северу вдоль западного берега Гренландии, «Йоа» шла к поселению Делримпл, куда шотландские китоловные суда уже доставили Амундсену дополнительный запас продовольствия и горючего вместо истраченного во время перехода через Атлантический океан.

Первые полярные льды «Йоа» встретила в Мельвильской бухте. Несколько дней яхта дрейфовала во льдах, подвергаясь большой опасности. Между прочим, именно в этих широтах когда-то погибло несколько экспедиций, искавших северо-западный проход. Льды были серьёзные, но «Йоа» с честью выдержала первое испытание, хотя была перегружена сверх всякой меры и глубоко сидела в воде. Ящики с продовольствием лежали не только в трюме, но и прямо на палубе. Амундсен, смеясь, сравнивал свою яхту с возом, нагруженным мебелью:

— Переезжаем с квартиры на квартиру. Захватили с собой всё, что могли.

Заботиться о внешнем виде яхты, конечно, не приходилось. Предстоял долгий и опасный путь. Он был рассчитан на пять лет, но никто не знал, сколько времени придётся действительно пробыть в полярных странах. Да, несомненно, у кредиторов с краткосрочными векселями Амундсена были все основания для волнений.

К середине августа яхта вошла в Ланкастерский пролив и достигла острова Бичи. Дальше на север не заходило ещё ни одно судно. Остров Бичи представлял собой чёрную базальтовую скалу с огромными вековечными ледниками на вершине.

Яхта вошла в большую бухту, пришвартовалась и стояла здесь целую неделю. Амундсен и его спутники произвели самые тщательные магнитные наблюдения и определили, в каком направлении находится магнитный полюс: он лежал дальше — к западу от них.

Путь на запад шёл мимо множества мелких островов. Эти места были совсем не исследованы. Яхта должна была идти как бы ощупью.

Чтобы не попасть на подводные скалы и мели, Амундсен приказал вести непрерывное наблюдение за глубиной моря. И тут подчас обнаруживалась такая странность: с одной стороны яхты лот уходил на большую глубину, а с другой — из воды высовывались изгрызенные волнами чёрные камни. Большую часть этого опасного пути Амундсен сам находился в наблюдательной бочке и оттуда руководил движением яхты.

Однажды в проливе разыгрался шторм. Страшный северный ветер крепчал с каждой минутой и перешёл в ураган с дождём. Большая волна подхватила яхту и понесла её на скалы. Судно ударилось о камни. Собаки визжали и выли от страха.

Нужно было немедля ставить паруса. Волны бросали яхту из стороны в сторону, заливали палубу, яхта скрипела под их ударами, ветер вырывал из рук снасти, но экипаж работал изо всех сил и в конце концов поставил паруса.

Однако ветер и высокие крутые волны поднимали судно и снова бросали его на камни. Фальшкиль (брус под килем) разлетелся на мелкие щепки и всплыл. Ничего не оставалось делать, как только наблюдать за ходом событий и ждать, чем это кончится.

Сжав зубы, Амундсен стоял на вантах и горько упрекал себя за то, что забыл основное правило полярников: «Арктика коварна. Не верь ей ни на мгновение». А он забыл или, может быть, не успел в самом начале бури послать вахтенного в наблюдательную бочку: вахтенный заранее заметил бы скалы и предупредил об опасности. Неужели судно разобьётся и экспедиция кончится так же бесславно, как и все другие?

А мель, на которую несло яхту, становилась всё яснее; уже видно было, как разбивается об её край волна. Паруса натянулись, как кожа на барабане. Вся яхта дрожала. Гибель казалась неминуемой. Амундсен спустился на палубу и приказал:

— Приготовить лодку! Грузите провиант, оружие и патроны.

Тут Лунд, стоявший недалеко, крикнул:

— А не рискнуть ли последним средством: не бросить ли в море весь палубный груз?

Это было тайным желанием самого Амундсена, но он боялся его высказать вслух. В ящиках заключалось продовольствие, а продовольствие в тех местах — сама жизнь. Однако раздумывать было некогда. И груз полетел за борт. Ящики были тяжёлые — по двести килограммов весом; но откуда только взялись силы — ящики летели в воду, будто лёгкие тюки сена.