Франсуа Бедарида - Черчилль

Поэтому союзники не спешили немедленно удовлетворять просьбы СССР о помощи. В своем совместном послании Сталину Черчилль и Рузвельт писали: «Потребности и нужды Ваших и наших вооруженных сил могут быть определены лишь в свете полной осведомленности о многих фактах, которые должны быть учтены в принимаемых нами решениях». Лидеры двух стран предлагали провести совещание в Москве для обсуждения вопроса о поставках вооружений и стратегических материалов в СССР. Правда, в послании говорилось, что «впредь до принятия совещанием решений мы будем продолжать по возможности быстрее отправлять Вам снабжение и материалы». Это послание было вручено Сталину послом США Л. Штейнгардтом и послом Великобритании С. Криппсом во время их встречи со Сталиным 15 августа. В официальном коммюнике об этой встрече было заявлено, что Сталин «приветствует предложение президента Рузвельта и премьер-министра Черчилля о созыве в Москве совещания представителей трех стран для распределения сырья и вооружений» и «готов принять все меры, чтобы это совещание состоялось как можно скорее».

3 сентября 1941 года Сталин поблагодарил Черчилля «за обещание, кроме обещанных ранее 200 самолетов-истребителей, продать Советскому Союзу еще 200 истребителей». В то же время Сталин замечал, что эти самолеты «не смогут внести серьезных изменений не только вследствие больших масштабов войны, требующих непрерывной подачи большого количества самолетов, но главным образом потому, что за последние три недели положение советских войск значительно ухудшилось в таких важных районах, как Украина и Ленинград... Все это привело к ослаблению нашей обороноспособности и поставило Советский Союз перед смертельной угрозой».

Сталин писал, что лишь срочная помощь союзников спасет СССР от поражения. Он отмечал: «Существует лишь один путь выхода из такого положения: создать уже в этом году второй фронт где-либо на Балканах или во Франции, могущий оттянуть с Восточного фронта 30—40 немецких дивизий и одновременно обеспечить Советскому Союзу 30 тысяч тонн алюминия к началу октября с. г. и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолетов и 500 танков (малых и средних). Без этих двух видов помощи Советский Союз либо потерпит поражение, либо будет ослаблен до того, что потеряет способность оказывать помощь своим союзникам своими активными действиями на фронте борьбы с гитлеризмом. Я понимаю, что настоящее послание доставит Вашему Превосходительству огорчение. Но что делать? Опыт научил меня смотреть в глаза действительности, какой бы она ни была неприятной, и не бояться высказать правду, какой бы она ни была нежелательной».

Через три дня пришел ответ Черчилля, в котором он заявлял, что «нет никакой возможности осуществить такую британскую акцию на Западе (кроме акции в воздухе), которая позволила бы до зимы отвлечь германские силы с Восточного фронта. Нет также никакой возможности создать второй фронт на Балканах без помощи Турции». Более того, Черчилль заявлял: «Будут ли британские армии достаточно сильны для того, чтобы осуществить вторжение на европейский континент в 1942 году, зависит от событий, которые трудно предвидеть». Он снова обещал посылать в СССР самолеты, танки, а также резину, алюминий, сукно и прочее, но отмечал долгий путь этих поставок из Англии вокруг мыса Доброй Надежды в Иран и низкую пропускную способность персидской железной дороги.

Через неделю 13 сентября Сталин снова написал Черчиллю, поблагодарив его за очередное обещание поставок алюминия, самолетов и танков и осудив его отказ от второго фронта: «В ответ на Ваше послание, где Вы вновь подчеркиваете невозможность создания в данный момент второго фронта, я могу лишь повторить, что отсутствие второго фронта льет воду на мельницу наших общих врагов». О том, что Сталин считал положение страны отчаянным, свидетельствовало его неожиданное предложение Черчиллю: «Мне кажется, что Англия могла бы без риска высадить 25—30 дивизий в Архангельск или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками на территорию СССР по примеру того, как это имело место в прошлую войну во Франции. (Сталин имел в виду отправку русских войск на Западный фронт во время Первой мировой войны. — Прим. авт.)... Мне кажется, что такая помощь была бы серьезным ударом по гитлеровской агрессии».

В дальнейшем вопросы о поставках оружия и стратегического сырья, а также вопрос о втором фронте постоянно обсуждались в переписке руководителей СССР и Великобритании. Эти вопросы стояли главными в повестке дня совещания СССР, США и Великобритании с участием английского министра лорда Бивербрука в конце сентября — начале октября 1941 года. Вопрос о втором фронте обсуждался и в ходе визита министра иностранных дел Великобритании Э. Идена в декабре 1941 года. Однако никакого решения об открытии второго фронта в ходе этих переговоров принято не было.

Чтобы сдвинуть вопрос о втором фронте с мертвой точки, в Лондон отправился нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов. Ему пришлось совершить в мае 1942 года беспримерный перелет на большой высоте над линией фронта и вражеской территорией, чтобы попасть в британскую столицу. 26 мая 1942 года в Лондоне Иден и Молотов подписали договор между СССР и Великобританией о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны. Одновременно союзники обязались открыть второй фронт в 1942 году и продолжить поставки вооружений и военного оборудования в СССР.

К этому времени союзники уже убедились в способности СССР дать отпор германской агрессии. В своих выступлениях в палате общин и в посланиях Сталину Черчилль неизменно выражал свое восхищение героизмом советских людей. 5 декабря 1941 года Черчилль, отвечая на поздравление Сталина по случаю его дня рождения, писал: «Позвольте мне воспользоваться случаем и сказать Вам, с каким восхищением весь британский народ следит за стойкой обороной Ленинграда и Москвы храбрыми русскими армиями и как все мы рады по поводу Вашей блестящей победы в Ростове-на-Дону». На первые же сообщения о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой У. Черчилль отреагировал посланием от 16 декабря 1941 года, в котором говорилось: «Невозможно описать то чувство облегчения, с которым я каждый день узнаю о Ваших замечательных победах на русском фронте. Я никогда еще не чувствовал себя столь уверенным в исходе войны». 21 декабря 1941 года, поздравляя Сталина с днем рождения, Черчилль писал: «Я... надеюсь, что грядущие годы позволят Вам принести России победу, мир и безопасность после большой бури».

Во время войны Черчилль регулярно направлял Сталину послания 23 февраля в День Красной армии. В 1942 году он писал: «По этому торжественному поводу я передаю Вам, Председателю Комитета Обороны Союза Советских Социалистических Республик, и всему составу советских вооруженных сил выражение того восхищения и благодарности, с которым народы Британской империи следили за их подвигами, и нашей уверенности в победоносном окончании борьбы, которую мы совместно ведем против общего врага».