Лев Балаян - Сталин и Хрущев

Польские воинские части и соединения войск, почти не оказывая сопротивления, сдавались в плен. Польское правительство Козловского, удравшее в Румынию накануне взятия Гитлером Варшавы, фактически предало свой народ, а новое эмигрантское правительство Польши во главе с генералом В. Сикорским было сформировано в Лондоне 30 сентября 1939 года, т.е. спустя две недели после национальной катастрофы.

К моменту вероломного нападения фашистской Германии на СССР в советских тюрьмах, лагерях и местах ссылки содержалось 389 тыс.382 поляка. Из Лондона очень внимательно следили за судьбой польских военнопленных, которые использовались, в основном, на дорожно-строительных работах, так что если бы они были расстреляны органами Советской власти весной 1940 года, как об этом протрубила на весь мир лживая геббельсовская пропаганда, это стало бы своевременно известно через дипломатические каналы и вызвало бы большой международный резонанс.

К тому же Сикорский, добиваясь сближения с И.В. Сталиным, стремился выставить себя в наилучшем свете, играл роль друга Советского Союза, что опять же исключает вероятность «кровавой расправы», «учинённой» большевиками над польскими военнопленными весной 1940 года. Ничто не указывает на наличие исторической ситуации, которая могла бы явиться стимулом для проведения подобной акции советской стороной.

В то же время у немцев такой стимул в августе – сентябре 1941 года возник после того, как советский посол в Лондоне Иван Майский заключил с поляками 30 июля 1941 года договор о дружбе между двумя правительствами, в соответствии с которым генерал Сикорский должен был сформировать из военнопленных соотечественников в России армию под командованием военнопленного польского генерала Андерса для участия в боевых действиях против Германии. Вот это-то и было для Гитлера стимулом к ликвидации военнопленных поляков, как врагов германской нации, которые, как он знал, были уже амнистированы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 года – 389 тыс. 41 поляк, в том числе и будущие жертвы немецко-фашистских злодеяний, расстрелянные в Катынском лесу.

Процесс формирования Национальной польской армии под командованием генерала Андерса шёл полным ходом в Советском Союзе, и в количественном отношении она за полгода достигла 76 тыс.110 человек.

Однако, как выяснилось впоследствии, Андерс получил инструкцию от Сикорского: «России ни в коем случае не помогать, а использовать ситуацию с максимальной выгодой для польской нации». Одновременно Сикорский убеждает Черчилля в целесообразности переброски армии Андерса на Ближний Восток, о чём английский премьер пишет И.В. Сталину, и вождь даёт своё добро, причём не только на эвакуацию в Иран самой армии Андерса, но также и членов семей военнослужащих в количестве 43 тыс.755 человек. И Сталину, и Гитлеру было ясно, что Сикорский ведёт двойную игру. По мере того, как возрастала напряжённость в отношениях между Сталиным и Сикорским, происходило потепление между Гитлером и Сикорским. Советско-польская «дружба» завершилась откровенным антисоветским заявлением главы польского эмигрантского правительства от 25 февраля 1943 года, где говорилось, что оно не желает признать исторические права украинского и белорусского народов на объединение в своих национальных государствах». Иными словами, налицо был факт наглых притязаний польского эмигрантского правительства на советские земли – Западную Украину и Западную Белоруссию. В ответ на это заявление И.В. Сталин сформировал из поляков, лояльных Советскому Союзу, дивизию имени Тадеуша Костюшко численностью 15 тысяч человек. В октябре 1943 года она уже сражалась плечом к плечу с Красной Армией.

Для Гитлера это заявление явилось сигналом к взятию реванша за проигранный им коммунистам Лейпцигский процесс по делу о поджоге рейхстага, и он активизирует деятельность полиции и гестапо Смоленщины по организации катынской провокации.

Уже 15 апреля Германское информбюро передало по берлинскому радио, что немецкие оккупационные власти обнаружили в Катыни близ Смоленска могилы 11 тысяч польских офицеров, расстрелянных еврейскими комиссарами. На следующий день Советское информбюро разоблачило кровавую махинацию гитлеровских палачей, а 19 апреля газета «Правда» в передовой статье писала: «Гитлеровцы изобретают каких-то еврейских комиссаров, якобы участвовавших в убийстве 11 тысяч польских офицеров. Опытным мастерам провокации нетрудно придумать несколько фамилий никогда не существовавших людей. Таких «комиссаров», как Лев Рыбак, Авраам Борисович, Павел Броднинский, Хаим Финберг, названных германским информационным бюро, немецко-фашистские жулики просто выдумали, так как подобных «комиссаров» ни в Смоленском отделении ГПУ, ни вообще в органах НКВД не было и нет».

28 апреля 1943 года в «Правде» была опубликована «нота Советского правительства о решении прервать отношения с Польским правительством», в которой, в частности, говорилось, что «эта враждебная кампания против Советского государства предпринята Польским правительством для того, чтобы путём использования гитлеровской клеветнической фальшивки произвести нажим на Советское правительство с целью вырвать у него территориальные уступки за счёт интересов Советской Украины, Советской Белоруссии и Советской Литвы».

Сразу же после изгнания немецко-фашистских захватчиков из Смоленска (25 сентября 1943 года) И.В. Сталин посылает на место преступления специальную комиссию по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров. В состав комиссии входили: член Чрезвычайной Государственной комиссии (ЧГК занималась расследованием злодеяний гитлеровцев на оккупированных территориях СССР и скрупулёзно подсчитывала ущерб, причинённый ими – Л.Б.), академик Н. Н. Бурденко (председатель Спецкомиссии по Катыни), члены ЧГК: академик Алексей Толстой и митрополит Николай, председатель Всеславянского комитета, генерал-лейтенант А.С. Гундоров, председатель исполкома Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца С.А. Колесников, нарком просвещения СССР, академик В.П. Потёмкин, начальник Главного военно-санитарного управления РККА генерал-полковник Е.И. Смирнов, председатель Смоленского облисполкома Р.Е. Мельников. Для выполнения поставленной перед нею задачи комиссия привлекла лучших судебно-медицинских экспертов страны: главного судмедэксперта Наркомздрава СССР, директора НИИ судебной медицины В.И. Прозоровского, зав. кафедрой судебной медицины 2-го Московского мединститута В.М. Смольянинова, старших научных сотрудников НИИ судебной медицины П.С. Семеновского и М.Д. Швайкову, главного патолога фронта, майора медицинской службы, профессора Д.Н. Выропаева.