Александр Никонов - Сливки. Портреты выдающихся современников кисти А.Никонова.

– Ой, какой непрофессиональный вопрос! Вы совершенно ничего не знаете о человеке, у которого берете интервью! Некрасиво для человека пищущего.

– Виноват, буду работать лучше…

– Но это неудивительно! Я в Париже известна больше, чем на родине. Французы думают, что я русская звезда, и удивляются, когда узнают, что на родине меня не узнают. Просто есть такие женщины, которые точно представляют, чего они хотят. Выбери я Никарагуа для жизни, я бы и там с легкостью нашла способ зарабатывать на жизнь. Но мне Париж больше нравится. Как классно, что я там живу!

– Гражданство французское уже получили?

– Не хочу отвечать на этот вопрос.

– Значит, нет гражданства…

– Просто гражданство не повод для хвастовства! Спрашивайте меня лучше о том, где я могла бы блеснуть чем-то.

– То есть гражданством блеснуть не можете?

– Я бы не хотела говорить на эту тему. Если бы вы спросили, сколько у меня денег или сколько мне лет, я бы тоже не сказала.

– О’кей. Откуда вы родом?

– Это неважно!.. Давайте поговорим лучше о моей книге. Я написала во Франции книгу о себе. Это не просто. Вот вы попробуйте хотя бы в России выпустить книгу. А тут – вы только представьте! – сексапильная блондинка абсолютно неинтеллигентной внешности выпустила книгу в Париже. Бешеный успех!

– А книжку сами написали?

– Конечно! Ну, помогали, конечно, какие-то французы… Моя книга пользуется большой популярностью, весь первый тираж разошелся.

– А большой тираж-то?

– Не могу сказать, это тайна.

– Судя по всему, вы не замужем. И я примерно представляю, почему, но хочу от вас услышать ответ на этот вопрос… Итак, почему вы не замужем?

– Не берут. Как сказал мне Пьер Ришар, есть люди, которые добиваются успеха в личной жизни и не добиваются его в профессиональной, есть которые наоборот. И очень редко кому удается добиться успеха и там, и там. Добиться успеха в личной жизни не менее трудно, чем успеха в карьере. Но я работаю в этом направлении – читаю литературу, изучаю мужчин, пытаюсь многих примерить на себя. Люблю мускулистых… Про психологию читаю. Я являюсь большим любителем Карла Густава Юнга.

– Бедный Юнг… Не будете вы никогда счастливы в личной жизни, Лена Ленина.

– Почему?

– Трудно найти человека, который был бы счастлив с бульдозером… Ну да ладно, уйдем от больного. Модель – профессия быстропроходящая. 30 лет – пора думать о пенсии. Чем будете заниматься?

– А я не модель. Я мозг! Я могла бы легко выйти замуж за какого-нибудь западного миллионера. Я очень много знаю миллионеров! Но я предпочитаю пробиваться своим умом. Сейчас я продаю себя как модель, потом буду продавать себя как актрису. Меня недавно пригласили на роль белой девушки, блондинки, которая воспитывалась в африканской среде – с животными, в деревне. И она приезжает во Францию!

– Познавательное кино… И вообще, судя по вашим рассказам, вы очень хорошая девушка. Но, может быть, у вас есть хотя бы пара мелких недостатков?

– Есть. Пишите…Я требую от людей очень высокого уровня профессионального мастерства. Я могу быть очень сурова к официанту, который не может мне перечислить ингредиенты супа, который я хочу заказать в ресторане. Это первое… Второй мой недостаток – я не пью и не курю. Третий мой недостаток – я злоупотребляю работой. Трех недостатков хватит?

– А родственники есть у вас, Лена Ленина?

– Мама и брат живут со мной в Париже. А мой папа – высокопоставленный научный сотрудник, он лечит СПИД. Но он живет в России, потому что во Франции запрещены эксперименты на людях.

– Я так понимаю, что Лена Ленина – это псевдоним? А как ваше настоя…

– Нет! Просто удивительно, как порой все гармонично бывает в природе! Вот и здесь – удивительно благозвучное сочетание имени и фамилии, симпатичная, умная девушка, блондинка. Париж любит меня. Должна полюбить и Москва…

Сложна и весьма перекрестна жизнь Бориса Немцова. То вверх, то вниз. В первый раз я встретился с Немцовым в очередной не самый лучший период его жизни. Тогда, после отставки из правительства, он работал «канцелярской крысой» – в здании с табличкой при входе «Федеральная архивная служба России».

«Эх, списали славного бойца-кавалериста!» – огорченно подумал я и разговор наш начал с осторожного:

– Ну как она вообще, жизнь-то?..

– Жизнь? – Немцов откинулся в кресле архивариуса и забросил руки за голову. – После отставки стала лучше. Я наконец понял, что такое свобода, и вывел для себя формулу счастья. Начнем со свободы. Свобода – это когда ты не чувствуешь себя виноватым во всех бедах, которые происходят на просторах нашей необъятной родины, и отвечаешь только за себя и своих близких.

– А раньше за всю страну сердце болело?

– Абсолютно! Каждое утро я вставал с мыслью, что я всем должен – учителям, шахтерам, атомщикам, военным. И это ощущение -то не выходит, это не получается, там не успел, здесь не смог – создает такое всеобъемлющее чувство подавленности, что человек чувствует себя полностью несвободным… А счастье… Счастливым бывает человек, у которого есть ощущение свободы, деньги и здоровье. При этом самой свободы может и не быть, здесь важно ощущение. А вот деньги и здоровье должны быть непременно.

– А деньги-то откуда у вас взялись?

– 50 тысяч долларов – гонорар за книжку «Провинциал» я получил.

– Поделитесь опытом, как это получается. Я вот две книжки издал, а долларов получил с гулькин хер. Что мне делать теперь?

– Вам надо фамилию сменить на Немцов. И вице-премьером поработать.

– А-а-а… Не с того конца я в литературу зашел. А тираж какой у вас был?

– Бестселлеровский тираж – 60 тысяч экземпляров. Причем книга была издана не только в России, но и в Германии, и в Монголии. Короче, был у меня только этот гонорар – 50 тысяч – и абсолютно никаких идей, как жить дальше, откуда деньги брать. Вот клянусь! Поехал я отдыхать в Сочи и две недели думал, как дальше жить и чем зарабатывать. И за эти две недели меня нашли профессора Гарвардского университета и ряда исследовательских фондов и предложили читать лекции. И первый мой свободный заработок был, как сейчас помню, в октябре 1998 года, когда я прочел лекции в Америке и заработал за неделю 10 тысяч долларов. Потом еще несколько недель я читал лекции в Америке, затем переехал в Германию, потом в Париж, в Прагу, Дели, в Англию.