Андрей Иванов - Тайны египетской экспедиции Наполеона

Наверное, это могло кого-то обмануть, но не сообразительного мамелюка Рустама. Вот что он вспоминает: «После этой неудачи Бонапарт часто надевал турецкие одежды и говорил, что не вернется больше во Францию, примет обрезание и станет королем Египта. Все верили, но он распространял эти слухи для того, чтобы обмануть турок. И в самом деле, дней через десять-двенадцать стало известно, что турецкая армия подошла к Абукиру. Наполеон с Мюратом сразу же отправились в Александрию, чтоб возглавить расположенное там французское войско».

И сэр Сидней Смит смотрел на события не так, как шейхи мечети Аль-Азхар. Он убедил султана собрать новую армию: французы понесли потери, они деморализованы, настало время полностью вытеснить их из Африки и Азии.

Бонапарт принял решение вернуться во Францию, и его действия теперь подчинялись только этой логике. 21 июня, то есть через неделю после вступления в Каир, он дает секретный приказ Гантому подготовить фрегаты «Мюирон» и «Ла Карьер» венецианской постройки и две маленьких шебеки - «Реванж» и «Фортюн».

В те дни во Францию был отправлен курьер, и секретарь Бурьенн воспользовался этой возможностью, чтобы написать жене: по его словам, он «почти навеки с ней попрощался».

Но немедленно покинуть Египет Бонапарт не мог. Английские суда совсем близко, к тому же в стране начались восстания. Мурад-бей готовил новое нападение.

Бонапарт взял заложников. Это ничуть не помогло. Фанатики убивали французов из-за угла.

Тогда он приказал казнить тридцать два человека по сфабрикованным на скорую руку обвинениям.

Об этом узнали в Институте. 29 июня на публичном заседании доктор Деженетт бросает вызов тирану и обвиняет его в произволе. Ранее этот мужественный человек отказался подписать документ, в котором Бонапарт хотел объяснить свое отступление из Сирии одной лишь чумой.

Деженетту все сошло с рук, но атмосфера накалилась до предела.

Доктор прав - Бонапарт стал настоящим тираном. Он не просто живет на свете . Он правит всем, к чему прикасается. Неспроста он все знает про королей и князей - сколько у них людей, войск, доходов. Ведь он намерен пользоваться всем этим. Его Италия, его Египет. Скоро и Франция станет его женщиной .

И горе тому, кто встанет на пути!

11 июля турецкий флот, сопровождаемый английской эскадрой Сиднея Смита (Наполеон писал, что там были и русские), бросил якорь в Абукирской бухте. Старец Мустафа-паша привел 15 тысяч янычар Родосской армии, которые с ходу захватили французские батареи.

Однако затем турецкий генерал замешкался, не смог взять Абукирскую цитадель, и Бонапарт нанес контрудар страшной силы.

Какая воля! Кажется, что весь мир против него. Флот уничтожен, связь с Францией оборвана, более пяти тысяч его солдат погибли в Египте и в Сирии, а подкреплений нет. Со всех сторон ему доносят о подготовке новых восстаний, а в большой мечети Каира нашли 5 тысяч ружей, много патронов, копий и пик. Не удалось договориться ни с султаном, ни с беями (он обращался к ним неоднократно). Жена его забыла, а любовная интрига скомпрометировала. Луи покинул Египет раньше брата - еще в марте. Другие (Бертье, Клебер, Мену, Дюма) тоже просили увольнения: он отпустил одного Дюма. Провальный Сирийский поход опустошил казну Восточной армии. В штабе заговор: Бонапарта хотели схватить и доставить в Александрию договариваться с англичанами (возьмите назад свой Египет, но верните нас на родину!)

Ни похож ли он на затравленного Помпея? Ничуть!

Вновь пройдя пустыню по июльскому пеклу от Каира до Александрии, Бонапарт бросил 10 000 солдат против свежей армии янычар. Те не успели получить конвой с лошадьми, а у Бонапарта были всадники Мюрата.

С утра 25 июля французская пехота прорвала три линии окопов, а после полудня по врагу ударил великий кавалерист. Он сражался с самим турецким генералом и был ранен в щеку.

«Вскоре пришло известие, - говорит Рустам, - что возле Абукира Наполеон дал туркам бой, разбил их и что множество турок убито и взято в плен. Генералу Мюрату удалось даже пробраться на флагманский корабль турецкого флота, вступить с турецким адмиралом в поединок, отрубить ему два пальца и взять в плен».

Захвачен весь штаб янычар, а пехотинцы сброшены в море. Остатки погибшей армии заперлись в цитадели и вскоре сдались.

Раненый Сидней Смит едва не попал в плен и с трудом добрался до катера.

Море выбросило тысячи тюрбанов и шалей.

Газеты двухмесячной давности, полученные от англичан, сообщали о весеннем наступлении Суворова и французских неудачах в Италии.

Час, назначенный Судьбой, настал!

«На войне нужно пользоваться всякой случайностью, ибо судьба - женщина; если сегодня вы ее упустите, не надейтесь поймать завтра».

В том, что он имеет полное право покинуть армию, герой не сомневается: «Ему была предоставлена от правительства свобода действий как в отношении мальтийских дел, так и в отношении египетских и сирийских, равно как и константинопольских и индийских. Он имел право назначать на любые должности и даже избрать себе преемника, а самому вернуться во Францию тогда и так, как он пожелает. Он был снабжен необходимыми полномочиями (с соблюдением всех форм и приложением государственной печати) - для заключения договоров с Портой, Россией, различными индийскими государствами и африканскими владетелями. В дальнейшем его присутствие являлось столь же бесполезным на Востоке, сколь оно было необходимо на Западе».

Но кого оставить вместо себя? Он думал о том, чтобы взять с собой всех лучших генералов: Дезе, Клебера, Ренье, а войско доверить Ланюссу, но все же решил возложить командование на Клебера.

Но как тот отнесется к столь неожиданному и не слишком радостному повышению? Как сказать ему об этом?

Клебер и без того не любил Бонапарта, и разговор предстоял тяжелый. Последний назначил встречу, но затем ограничился тем, что оставил письмо с инструкциями. А Дезе он приказал вернуться во Францию, воспользовавшись зимней непогодой.

Наполеон продиктовал три записки о положении дел и своих планах, в которых изложил принципы управления Египтом (араб - враг турок и мамелюков; нужно «убедить мусульман в том, что мы любим Коран и уважаем пророка»; Мурад-бея и Ибрагим-бея можно сделать союзниками французов, возведя их в княжеское достоинство, а других беев - произведя в генералы и вернув их владения (сам Бонапарт не смог этого добиться, но предлагал другим) и т. д.).

Он говорил о торговле и фортификациях, портах и столицах, о лазаретах и санитарных правилах, о форме солдат, которую следует видоизменить в соответствии с местными традициями.

Продолжал надеяться на улучшение отношений с турками, которые «хорошо знают, что нас интересует не их территория, а Индия; что мы не стремимся унизить на берегах Нила полумесяц, а преследуем там английского леопарда».