Строуб Тэлботт - Горби. Крах советской империи
- Название:Горби. Крах советской империи
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Алгоритм
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-00180-105-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Строуб Тэлботт - Горби. Крах советской империи краткое содержание
Третий из авторов, Строуб Тэлботт, был советником и заместителем Государственного секретаря США, имел влияние на внешнюю политику Соединенных Штатов, в том числе в отношении СССР.
В своих воспоминаниях они пишут о том, как Горбачев проводил «перестройку», о его переговорах и секретных договоренностях с Р. Рейганом и Дж. Бушем, с М. Тэтчер. Помимо этого, подробно рассказывается о таких видных фигурах эпохи перестройки, как Б. Ельцин, А. Яковлев, Э. Шеварднадзе, Ю. Афанасьев; о В. Крючкове, Д. Язове, Е. Лигачеве; о ГКЧП и его провале; о «демократической революции» и развале СССР.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Горби. Крах советской империи - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
По Москве мигом разлетелся слух про нового правителя городской парторганизации. Не чета любому из предшественников, этот, вроде, «из наших»: не важничает, на общественном транспорте не гнушается проехаться, и своими руками тяжести потаскать, знает про всем известных воров и собирается положить воровству конец. Он быстро сделался легендой, а для москвичей стал самым ощутимым доказательством, что перестройка не очередной обман.
Между прочим, популярность Ельцина слабо поддерживалась прессой. Его имя редко упоминалось за рамками сообщений о появлении на официальных церемониях, требовавших его присутствия. Это казалось странным, если учесть, что в 1986–1987 годах пресса сделалась более открытой.
Почему же столь притягательное для газетных репортеров поведение Ельцина по большей части замалчивалось?
Разумеется, такой вопрос мог задать лишь человек наивный, и, прозвучи он, обычный советский гражданин ответил бы не колеблясь: «Да потому что им не хочется, чтоб мы про него знали».
Кому им – в разъяснении не нуждалось. Им – это правителям, аппарату КПСС. Вся жизнь состояла в борьбе между нами и ими.
Посвященные, впрочем, могли и уточнить. Распоряжения держать сообщения о «чудачествах» Ельцина подальше от прессы спускались сверху, от самого Михаила Горбачева.
Уже через несколько месяцев после назначения Ельцина партийным вождем Москвы редактор «Правды» Виктор Афанасьев известил коллег, что получил лично от Горбачева указания придерживать публикации о Ельцине. Газете не следовало поощрять Ельцина и впредь «наживаться на популистских чувствах».
Затем пропагандистская структура Центрального Комитета, надзиравшая за прессой, получила задание. Михаил Полторанин, сторонник Ельцина, бывший редактором «Московской правды», собственного печатного органа организации Ельцина, рассказал мне позже, как его постоянно вызывали и отчитывали за чрезмерное внимание к Ельцину. Нажим был настолько силен, что в августе 1987 года полторанинская «Московская правда» опубликовала текст пространного доклада Ельцина, сделанного на конференции городской партийной организации, не назвав докладчика, Ельцина, по имени.
В 1986–1987 годах советские люди – с полным на то основанием – мало верили собственным средствам массовой информации. Бойкот прессы фактически помог улучшить образ Ельцина в глазах населения, поскольку сведения о его свершениях распространялись изустно, а потому обретали героические, «лучше чем в жизни» черты. Заметь люди, что официальная пресса нахваливает Ельцина, они, пожалуй, настроились бы более скептически.
Впервые побеседовать непосредственно с Ельциным мне довелось в августе 1987 года, когда в столицу прибыли сенаторы Дэниел Патрик Мойнихэн, Терри Сэнфорд и Пол Сарбэйнс. Ельцин оказался одним из немногих членов Политбюро, все еще остававшихся в Москве в этот традиционный месяц отпусков, и в качестве главного должностного лица был отряжен на встречу с делегацией. Два часа длилась беседа, и наше внимание постоянно привлекали его неортодоксальные замечания на самые различные темы.
Не дожидаясь расспросов и не заглядывая ни в какие заготовленные тексты, Ельцин перечислил сенаторам девять «негативных осложнений», требующих немедленного исправления. Более половины относились к политике: ограничения на свободу выражения мнений, нехватка демократии, «зазор» между партией и населением, утрата коллегиальных привычек (т. е. духа единой команды) в политическом руководстве и неповоротливость во внешней политике. Остальные имели отношение к экономике: препоны для новой техники и технологии, сосредоточенность на тяжелой промышленности вместо товаров широкого потребления, нехватка инициативы и терпимость к посредственности.
Ельцин в первую очередь уделял внимание делам внутренним, и в то же время показал, что осведомлен об основных проблемах переговоров с Соединенными Штатами по контролю за вооружением. Он горячо ратовал за продвижение вперед и заключение соглашений, по каким велись переговоры, и при этом заметил: «Такие соглашения необходимы, если хотим перестройку осуществить».
Тогда высказывания Ельцина меня поразили: Лигачев ни за что не упомянул бы о разрыве между партией и народом, как то сделал Ельцин, а Горбачев не стал бы говорить про нехватку коллегиальных начал. Хотя все сказанное Ельциным не выходило за рамки того, чтобы обеспечить больший успех социализма в рамках однопартийной системы, возврат, как он выразился, к «подлинному ленинизму», упор он делал на вопросах, которых другие не затрагивали или (во всяком случае, у всех на виду и в беседах с иностранцами) наличие которых отрицали.
Горбачев, к примеру, несомненно, согласился бы, что договоры по контролю за вооружением с Соединенными Штатами необходимы для перестройки, но в тот момент он не был бы столь откровенен. Он вел свою линию: от сокращения вооружений выиграют обе страны, однако, если Соединенные Штаты не пожелают сотрудничать, Советский Союз в полной мере способен осуществить перестройку самостоятельно.
Команда распадается
В конце сентября 1987 года дипломатические представительства в Москве, в том числе и наше, получили уведомление, что послы приглашаются в Дом политического просвещения, находившийся в ведении городского комитета партии, на встречу с первым секретарем московской партийной организации. Современное здание в центре города, вблизи Бульварного кольца, было недосягаемо для зарубежных дипломатов (во всяком случае – из некоммунистических стран) со дня его открытия. Желание, воспользовавшись случаем, взглянуть на место, где КПСС обучала своих веропослушников, и еще раз побеседовать с Ельциным было неодолимо, и я приглашение принял.
Хотя формально повод для встречи обозначили как разъяснение планов предстоящего развития столицы, Ельцин предпочел обсудить курс страны в целом. И заявил, что страна вступила в «критическую фазу перестройки», заключающуюся в переходе от намерений к практическим мерам. Он чувствовал, как усиливается нажим со стороны общества, как нетерпеливы люди в ожидании результатов. Если экономические управленцы и политические руководители не в силах отвечать требованиям перестройки, они должны быть заменены, подчеркнул Ельцин и продолжил речь, перечисляя обширные перемены, уже осуществленные им в московской партийной организации.
По окончании выступления в ходе бесед в фойе я выяснил, что кое-кто из моих дипломатических коллег счел, что употребленные Ельциным выражения, вроде «критической фазы», свидетельствуют о его склонности к преувеличению. С их точки зрения, положение не настолько грозило опасностью, чтобы подобный язык был оправдан.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: