Владимир Коваленко - Крылья Севастополя [записки авиационного штурмана]

Вспомнили Савву. Он, как и Миша Иванов, был нашим однокурсником по Ейскому военно-морскому авиационному училищу, только Николай крымчанин, а Миша был коренным ленинградцем. В нашем московско-ленинградском комсомольском наборе 1937 года крымчан было мало, всего, кажется, человек восемь — Анатолий Стулов, Дима Триандофилов, Михаил Калиш, Алексей Хрусталь… Был среди них и Николай Савва. Симпатичный блондин, очень спокойный, уравновешенный. Когда проходили теоретический курс, Николай среди товарищей особыми успехами не выделялся, но стоило ему сесть в самолет, как инструктор сразу отметил его летные способности. Летать Савва любил и летал здорово. В части после окончания училища ему, несмотря на молодость, одному из первых вручили новенький МиГ-3 — машину, хотя и строгую в пилотировании, зато с высотным мотором, скоростную, с мощным вооружением. Настоящая авиационная новинка тех времен!

Повезло Савве и на боевых товарищей: с первых дней войны летал он с такими опытными летчиками-истребителями, как Рыжов, Карасев, Демченко. И очень скоро доказал, что грозное оружие ему доверили не зря.

Тревожное это было время. Шел октябрь 1941 года. Враг стоял у Перекопа. На узкой полоске, соединяющей полуостров с южными областями Украины, развернулись ожесточенные бои — и на земле, и в небе. На небольшом аэродромчике, прилепившемся у самого Херсонесского маяка, кипела работа: сооружались землянки, расширялась взлетно-посадочная полоса. В воздухе постоянно дежурили истребители, прикрывая главную базу черноморских моряков — Севастополь.

Ежедневно, точно в определенное время над городом появлялись немецкие разведчики. Этой своей пунктуальностью они словно бросали вызов нашим летчикам. Действительно, их наглость злила. Вот и в тот день, когда внезапно застучали частые выстрелы зениток, летчики выскочили из землянок и увидели высоко в небе самолет.

— Хоть часы проверяй, — сказал кто-то.

— Надо проучить их, гадов, — зло бросил Евграф Рыжов — невысокий широкоплечий блондин. И обращаясь к Николаю Савве, предложил: — Давай завтра вылетим минут за десять до прихода разведчика.

— Согласен!

В полдень 18 октября пара истребителей ушла на барраж над главной базой. Начали стремительно набирать высоту — 4000, 5000, 6000 метров… Вот уже подошло время, когда обычно появляется фашистский разведчик. Но его не было. «Неужели не придет?» — заволновался Савва. А между тем драгоценные минуты уходили, мощный мотор «мига» «поедал» все больше горючего. И когда летчики уже начали было терять надежду, неожиданно на западе появилась точка. Она быстро увеличивалась, и вскоре можно было уже ясно различить большой немецкий самолет До-215. Он шел тысячи на две метров выше истребителей, шел обычным курсом с запада на Севастополь, чтобы потом отворотом вправо уйти снова в море. Видимо, фашист не ожидал встретить на такой высоте истребителей, а, может, просто не заметил их, во всяком случае, курса он не изменил.

— Атакую! — передал Рыжов и с набором высоты начал заходить для атаки. Он видел, как заметался под плексигласовым колпаком вражеский стрелок, разворачивая турель пулемета в его сторону, и подумал: «Сейчас отвернет…» Но До-215 шел прежним курсом, наверное, уже начал фотографировать. И тогда Рыжов нажал гашетку. Сноп огненных трасс потянулся к вражескому самолету, в ответ ударил и вражеский стрелок. Рыжов увидел, как плоскость его самолета перечеркнули пробоины, вся машина мелко задрожала. Он отвалил в сторону, а в атаку кинулся Николай Савва.

Разведчик был уже над Севастополем. Савва открыл огонь из своего оружия, но «Дорнье» резко отвернул и со снижением, маневрируя, начал уходить на юг, подальше в море. Значит, уже сфотографировал аэродром, порт и доставит важные данные в свой штаб. Савва хорошо знал, что До-215 имеет сильное вооружение, но твердо решил: враг не должен уйти!

Новая атака. Вражеский стрелок умолк, замер винт правого мотора «Дорнье». Савва подошел к самолету вплотную, поймал в сетку прицела, нажал гашетку… пулеметы молчали — кончился боезапас. Глянул на топливомер: бензина осталось только на обратный путь. А разведчик упрямо держал курс на юг, в море… Рыжов отстал — у него поврежден мотор. И тогда Савва решился: дал полный газ, и «миг» стал быстро настигать врага. Вот уже отчетливо видны два киля «Дорнье». Все ближе и ближе… Уверенным движением Савва подвел свой самолет к правому килю и винтом, словно мечом, рубанул по нему. Сильный толчок, полетели в стороны обломки хвоста, и огромная махина устремилась вниз.

Николай Савва остался один в голубой выси, над суровым осенним морем. Он развернул самолет, увидел крымские горы, севастопольский берег. Прикинул расстояние — километров сорок. Пустяк для обычного полета, да еще на такой высоте. Но его самолет ранен, тяжело ранен. Погнутый винт почти не тянет, машину трясет, лететь становится все труднее. Через несколько минут мотор и вовсе заглох, самолет начал быстро терять высоту…

Что ж, значит, посадки в море не миновать. Савва спокойно отстегнул ремни крепления, снял парашют, открыл фонарь кабины, приготовился к самому худшему: «миг» — машина небольшая и тяжелая, поэтому на воде не держится, тонет сразу.

Удар! Савву с силой вытолкнуло из кабины. Но уже автоматически наполнился газом спасательный жилет, удержав летчика на воде.

Холодная осенняя вода сковывала тело, очень скоро стало трудно дышать и двигаться. Но Савва упорно греб и греб к берегу. Не знал он, да и не мог знать о том, что сторожевой катер уже сообщил о его воздушном бое и в указанный квадрат вылетел на поиски МБР-2, однако надежда на спасение ни на минуту не покидала его. Наверное, поэтому, услышав знакомый звук, а затем и увидев низко над водой силуэт гидросамолета, он даже не удивился. Опасался лишь, что его могут не заметить в этой безбрежной морской шири. Самолет пролетел совсем близко. Савва поднял руки, стал энергично жестикулировать, кричать, хотя хорошо понимал, что никто его не услышит…

С МБР-2 его не заметили.

Потянулись долгие, томительные минуты ожидания. Холодная вода все больше сковывала тело, Савва уже совершенно не чувствовал ног, иногда становилось вдруг жарко, на короткое время уходило сознание. Надежда на спасение угасала…

Помощь поспела неожиданно: вначале над головой прогудел самолет, а затем, разрезая волны, подошел катер.

Двухчасовое пребывание в холодной соленой купели не прошло для летчика бесследно: началось сильное воспаление легких, смерть, как призрак, витала над ним. Но воля к жизни, молодость победили. Заботами врачей Савва был поставлен на ноги и скоро вернулся в строй.

К тому времени обстановка на фронте резко изменилась. Враг ворвался в Крым. В декабре фашисты предприняли яростный штурм Севастополя. Над аэродромом Херсонесский маяк почти непрерывно висели «юнкерсы», «мессершмитты», то и дело разгорались ожесточенные воздушные бои. И неизменно поднимался в воздух Савва со своими боевыми друзьями Е. М. Рыжовым и С. С. Карасевым.