Ольга Валькова - Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Пулковские астрономы и Фламмарион не были единственными людьми, поддержавшими намерения Нины Михайловны. Уже в старости она вспоминала, как приняли и поддержали ее друзья отца: «Товарищи по Горному институту, друзья отца, проф[ессор] И. В. Мушкетов, акад[емики] Карпинский и [Чернышев], Н. С. [Курманов] а также М. А. Шателен и его милая жена дочь Островского — все приняли во мне горячее участие. Устроили пропуск в библиотеки, порекомендовали в члены Физико-Химического о[бщест]ва (в 1898 г.), где я встретила Менделеева, Хвольсона, Боргмана и др. а С. П. Глазенап ввел меня в Рус[ское] Астрономическое общество (еще Бредихина там повстречала!)» [156] Там же. Л. 4 об. . Сам Михаил Глебович Субботин, конечно, тоже находил время для дочери: «Отец — член Географического общества — брал меня с собой на заседания с докладами замечательных русских путешественников Корнилова, Грум-Гржимайла, сотрудников Пржевальского и некоторых <���…> [157] <���…> фраза неразборчиво. Познакомилась с Семеновым-Тян-Шанским и Ю. М. Шокальским…» [158] Субботина Н. М. Автобиография. [1960–1961] // Музей истории СПбГУ. Ф. Высших женских курсов. Картон Субботиной. Л. 4 об. .

Но главное, Михаил Глебович сконструировал и построил для дочери ее собственную обсерваторию, располагавшуюся в имении семьи Субботиных Собольки Можайского уезда Московской губернии. «Мы с папой стали создавать ее конструкцию — это был деревянный павильон с очень легко поворотной крышей, с 2 люками. Он стоил всего 200 рублей! Колесики легко катались на железном кругу из 3-х мм железа, сделанном по заказу в Сормове», — вспоминала Субботина [159] Там же. . Друзья Субботина, он сам, петербургские астрономы и даже молодые московские астрономы помогли оснастить и оборудовать Собольковскую обсерваторию — название, под которым она стала известна в астрономической литературе. «Ю. М. Шокальский [160] Шокальский Юлий Михайлович (1856–1940) — географ, океанограф, картограф; генерал-лейтенант (1912); в 1917–1931 гг. председатель Русского географического общества. дал мне переносной пассажный инструмент [161] Пассажный инструмент — один из основных астрометрических инструментов; служит для определения времени прохождения светил через какую-нибудь вертикальную плоскость, обыкновенно меридиан или первый вертикал. для определения шкалы „моей Собольковской обсерватории“ бл[из] Можайска <���…>, — писала она. — С. П. Глазенап дал мне в пользование на 10 лет параэлектрическую монтировку [162] Монтировка телескопа — поворотная опора приборов для наблюдения за небесными объектами (например, телескопов или астрографов), позволяющая наводить телескоп на нужный объект, а при длительном наблюдении или фотографировании — компенсировать суточное вращение Земли. . А трубу 108 мм Рейнфельда из Мюнхена выписал за 400 р[ублей] папа. Там я и наблюдала до 1918 года Солнце, планеты, туманности» [163] Субботина Н. М. Автобиография. [1960–1961] // Музей истории СПбГУ. Ф. Высших женских курсов. Картон Субботиной. Л. 4 об. .

Устанавливать рефрактор приезжал тогда еще начинающий преподаватель Московского университета Павел Карлович Штернберг (1865–1920) [164] Субботина Н. М. Письмо С. К. Костинскому. 31 декабря 1917 г. // СПбФ АРАН. Ф. 708. Оп. 2. Д. 274. Л. 57. . Он же впоследствии помогал налаживать приборы и поддерживать их в рабочем состоянии. Например, 4 августа 1902 г. Нина Михайловна писала С. П. Глазенапу: «…боюсь, что Вы бы только улыбнувшись посмотрели на мои рисунки — мне приходится учиться видеть то, что более опытный наблюдатель заметит сразу. В этом я убедилась, когда у меня был Штернберг — он видел гораздо больше чем я. Может быть Вы помните, что я писала Вам в прошлом году — о круге часовых углов, что боюсь его перевести, т[ак] к[ак] он скреплен очень мудрено; П. К. Штернберг нашел, что перевести его вовсе нельзя, а это ошибка <���…> [165] Слово неразборчиво. в 5h 52m и я, как и в прошлом году, делаю отсчет не от 0h, а от 6h 8m. Штернберг еще привозил хронометр с обсерватории Московского университета — и проверял часовой механизм. Оказалось, что он идет неправильно, и тогда П[авел] К[арлович] разобрал его, нашел неправильность в положении одного колесика и все исправил, после чего оказалось возможным снять весь тот круг, который прибавил <���…> [166] Имя неразборчиво. , чтобы часы шли хорошо и не останавливаясь» [167] Субботина Н. М. Письмо С. П. Глазенапу. 4 августа 1902 г. // СПбФ АРАН. Ф. 283. Оп. 3. Д. 220. Л. 2 об., 3. .

Разрушение ее маленькой обсерватории, случившееся в бурные революционные годы, много лет причиняло Нине Михайловне глубокую боль в том числе и потому, что это было живое свидетельство любви и поддержки ее отца. «…Как жаль было Обсерватории, построенной по замечательной конструкции моего отца и под его наблюдением!» — писала она Г. А. Тихову в разгар другой войны, 27 января 1942 г. [168] Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 27 января 1942 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 15.

Итак, с момента постройки обсерватории и приобретения необходимых инструментов, по словам С. К. Костинского, Нина Михайловна «…усердно занималась там, по летам, наблюдениями солнечных пятен, поверхностей больших планет, вида некоторых комет, переменных звезд и т[ак] д[алее]. [Кроме того, глазом и с помощью бинокля наблюдала некоторые переменные звезды, а также систематически, падающие звезды, преимущественно Персеиды и Леониды] [169] Фраза зачеркнута. » [170] Костинский С. К. Отзыв о работе Нины Михайловны Субботиной. Январь 1913 г. // СПбФ АРАН. Ф. 708. Оп. 1. Д. 114. Л. 2 об. .

Как следует из цитаты, которую мы приводили выше, наблюдать солнечные пятна порекомендовал Н. М. Субботиной, «еще совсем девочке», Ф. А. Бредихин. В другом письме Нина Михайловна упоминала, что Бредихин «…первый навел меня на наблюдения Солнца еще в 1892 году своими статьями в „Рус[ских] ведомостях“ о больших пятнах» [171] Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 8 мая 1958 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 134. , и, значит это произошло еще до их личного знакомства. Эта рекомендация Ф. А. Бредихина вполне совпадала с планами Русского астрономического общества: в 1899 г. «Известия Русского астрономического общества» опубликовали обширную статью барона Николая Васильевича Каульбарса (1842–1905), содержавшую не только призыв к астрономам-любителям присоединиться к программе наблюдений солнечных пятен, но и подробное объяснение нужных для этого приборов (и как их соорудить), методов наблюдения, необходимых действий и прочее. Ну и, конечно, объяснение важности и необходимости подобного рода наблюдений. «Более или менее темные пятна на ослепительной, блестящей поверхности Солнца, — писал барон, — с давних времен поражали людей, приводили к самым разнообразным толкованиям и объяснениям, которые и до настоящего времени далеко еще не установились. Даже между специалистами на явление это еще не установилось общего определенного взгляда, и в различных статьях и трактатах о пятнах Солнца высказываются самые разнообразные мнения. В виду такого положения вопроса наблюдения над пятнами Солнца и самое тщательное и при том всестороннее их изучение получают особенную научную важность, и только этим путем нам удастся выяснить с первого взгляда загадочное явление на Солнце, о причинах и сущности которого нам пока почти ничего не известно…» [172] Каульбарс Н. В., барон. Наблюдение солнечных пятен // Известия Русского астрономического общества. СПб., 1900. Вып. VIII. № 7–9. С. 132. .