Ольга Валькова - Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Впоследствии Н. М. Субботина наблюдала потоки Леонид и Персеид на протяжении многих лет. Как мы видели из приведенных инструкций для наблюдений, работа эта была не из легких. Она требовала много времени, специально подготовленного инструментария, карт, а также таких качеств наблюдателя, как точность, скрупулезность, внимание. Сохранились свидетельства, что регулярные наблюдения давались Нине Михайловне с ее подорванным с детства здоровьем нелегко. Например, 29 июля 1902 г. она писала О. А. Федченко, извиняясь за отложенный визит: «Дорогая Ольга Александровна! Все это время очень хотелось проведать Вас, но мешала дурная погода и собственная простуда, полученная во время поездки к Ольге Мих[айловне] на дачу (там я прожила приблизит[ельно] неделю), а теперь — как ни странно, мне мешает ясная погода. Теперь веду наблюдения Персеид — это довольно утомительно и если [перенапряжешься] днем, то к вечеру никуда не буду годиться. Как только кончится период моих усиленных наблюдений, а м[ожет] б[ыть] и раньше — так я и явлюсь к Вам. Китайский Данчинский, которого мы спрашивали о погоде, ответил, что до 4 авг[уста] погода будет ясная. Значит до этого времени я и буду сидеть дома, если не найдется кого меня заменить» [269] Субботина Н. М. Письмо О. А. Федченко. 29 июля 1902 г. // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 7, 7 об. .

Но радость от успешно проведенных наблюдений перевешивала усталость. «Как оказалось Данчинский не совсем был неправ, но все-таки днем были дожди. В общем я наблюдала Персеиды и довольна своими наблюдениями, а это мне только и было нужно», — писала она О. А. Федченко 11 августа 1902 г. [270] Субботина Н. М. Письмо О. А. Федченко. 11 августа 1902 г. // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 10.

Плохая погода служила источником постоянного раздражения для Нины Михайловны, как, наверно, и для любого астронома-наблюдателя, увлеченного своим делом. «Надеюсь, что у Вас погода стояла лучше, чем здесь — за все лето почти ничего нельзя было сделать и приходилось ловить редкие минуты ясного неба, чтобы сделать рисунки Юпитера и наблюсти 2–3 переменные. Теперь кажется погода становится лучше и удастся что-то сделать», — писала она, например, С. П. Глазенапу 4 августа 1902 г. [271] Субботина Н. М. Письмо С. П. Глазенапу. 4 августа 1902 г. // СПбФ АРАН. Ф. 283. Оп. 3. Д. 220. Л. 2 об.

Помимо волнений из-за капризной подмосковной погоды, усталости от напряженных многочасовых наблюдений, начинающий астроном и ее обсерватория сталкивались и с другими, более земными проблемами. 17 сентября 1902 г. она писала О. А. Федченко: «У меня большая неприятность. Сегодня только взломали дверь и обокрали обсерваторию — почти все мелкие инструменты, только трубу не тронули. Хотелось бы очень посоветоваться с Бор[исом] Ал[ексеевичем] [272] Б. А. Федченко — сын О. А. Федченко. , а то урядник такой дурак! Наверно ничего не найдет. Мне это страшно неприятно. Теперь надо опасаться и за трубу, и все время я беспокоюсь о ней…» [273] Субботина Н. М. Письмо О. А. Федченко. 17 сентября 1902 г. // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 15, 15 об. . Но никакой вандализм не мог остановить Нину Михайловну. Несмотря на естественное желание найти обидчиков и, главное, боязнь повторения неприятного инцидента, уже через два дня она писала О. А. Федченко не столько о краже, сколько о новых наблюдениях: «Завтра отправляю мальчиков [274] Н. М. Субботина имела в виду своих младших братьев. в Питер и остаюсь совсем одна с тетей. Ждали Бор[иса] Ал[ексеевича] и очень [жалеем] что он не приехал. Не будет ли он так добр — при случае сказать становому о моей покраже? Я уже сама вряд ли что-нибудь успею сделать [275] Нина Михайловна имеет в виду планировавшийся скорый отъезд на зиму в С.‐Петербург. . Вчера наблюдали <���…> [276] Слово неразборчиво. комету — она стала очень интересна и дала большой хвост — до 50 минут дуги длиной. Я ее хорошо видела в бинокль и даже глазом, хотя страшно близорука. М[ожет] б[ыть] Вы ее увидите сами — она недалеко от Туманности Андромеды и очень похожа на нее. Ищите ее около зенита часу в 10–11-ом (повыше Кассиопеи)» [277] Субботина Н. М. Письмо О. А. Федченко. 19 августа 1902 г. // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 17. .

Рис. 10. Сад в Собольках. 1900-е гг. (Домашний архив И. Куклиной-Митиной)

Таковы были первые годы и первые результаты работы Собольковской обсерватории и ее владелицы / директора / научного наблюдателя — Нины Михайловны Субботиной, к которой время от времени присоединялись ее друзья и родственники.

Но самое начало 1900‐х гг. Нина Михайловна посвятила далеко не только астрономическим наблюдениям. Она путешествовала, много читала, занималась живописью и с увлечением изучала астрономию и ее историю — одним словом, она знакомилась с этим миром так, как это делает любой юный человек, начинающий свою жизнь в достаточно благоприятных обстоятельствах. Например, 4 августа 1901 г. она писала Б. А. Федченко: «…до некоторой степени и я превратилась в путешественника и уже третью неделю скитаюсь по Крыму — даже лазила по горам. <���…> Я уехала так внезапно, что даже не все взяла с собой, а поручила захватить Валент[ине] Дмитр[иевне] [278] Можно предположить, что речь здесь идет о Валентине Дмитриевне Соболевской — частой спутнице Н. М. Субботиной в начале 1900‐х гг. и даже временами соратнице по астрономическим наблюдениям. Ее личность, к сожалению, установить пока не удалось. , и она забыла ящик с красками и все прочее нужное для живописи, а какими произведениями хотела я подарить мир! В сущности — для работы не было бы времени — ведь я была проездом и только здесь живу уже неделю. Вместо живописи — удивительно хорошо читается здесь на морском берегу под голоса волн. Даже старик Шопенгауэр не возмущает меня своими ужасными сарказмами — мне все сквозь них чудится более добродушный взгляд на людей. Или м[ожет] б[ыть] это оттого, что я сама так настроена? Но знаете — когда Вам приходится видеть что-нибудь прекрасное, то Вы становитесь особенно счастливыми — верно Вы поймете в том меня — наслаждение природой — одно из лучших наслаждений» [279] Субботина Н. М. Письмо Б. А. Федченко. 4 августа 1901 г. // СПбФ АРАН. Ф. 810. Оп. 3. Д. 1038. Л. 2, 3, 3 об. .

Как мы упомянули выше, Нина Михайловна много читала, и не только художественную литературу. Она начала пользоваться богатейшей научной библиотекой Русского географического общества. В ее записках, относящихся к этому периоду, можно встретить, например, такую: «Многоуважаемый Борис Алексеевич! Предполагаю, что Вы будете еще в Географическом обществе, в таком случае будьте так добры захватить с собой прилагаемые книжки „Известий Академии наук“. Я не успела их вернуть в библиотеку Г[еографического] о[бщества], а здесь не знаю кому поручить, чтобы не забыли — это зачастую случается у нас. Буду Вам очень благодарна за исполнение этой просьбы…» [280] Субботина Н. М. Письмо Б. А. Федченко. 28 апреля 1901 г. // СПбФ АРАН. Ф. 810. Оп. 3. Д. 1038. Л. 1, 2 об. . Библиотека Русского астрономического общества также была открыта для нее. «Не найдется ли в библиотеке Астрономического общества „Atlas stellarum variabilium“ Hagen’a? [281] Johann (John) Georg Hagen (1847–1930) — австрийский монах-иезуит, астроном; директор обсерватории Джорджтаунского университета (1888) и позднее обсерватории Ватикана в Риме (1906). Н. М. Субботина имела в виду его знаменитый атлас: Hagen Johann G. Atlas Stellarum Variabilium (Atlas of variable stars) (in Latin). Berlin: Felix L. Dames, 1890–1908. — спрашивала Нина Михайловна С. П. Глазенапа 4 августа 1902 г. — Или что-нибудь в этом роде? Мне бы очень хотелось осенью справиться по хорошему атласу и каталогу о тех звездах, с которыми приходится иметь дело. Т[ак] к[ак] они слабы — и для звезд сравнения я не знаю названия, то я делаю рисунки всей области неба около переменной, и подходящие звезды сравнения называю произвольно — № в порядке их яркости. Хотелось бы самой обработать наблюдения для X Cygni и R Coronae; пока я вывожу шкалу блеска для них и некоторых других, но я не могу сравнить с нормальной, т[ак] к[ак] не знаю величин исследуемых звезд» [282] Субботина Н. М. Письмо С. П. Глазенапу. 4 августа 1902 г. // СПбФ АРАН. Ф. 283. Оп. 3. Д. 220. Л. 3, 3 об. . И продолжала: «Кажется я еще не выработала себе правильной оценки величин и степеней: — для Lyrae, которую я могла сравнить с нормальной шкалой, получились различные ошибки: чем ярче звезда сравнения, тем больше» [283] Там же. Л. 3 об., 4. . «Над всем этим надо еще много поработать…» — философски заключала Нина Михайловна [284] Там же. Л. 4. .