Шон Байтелл - Семь типов людей, которых можно встретить в книжном магазине

Познав на своем горьком опыте двух последних десятков лет все прелести общения с Альфредом, я знал, что единственной безопасной реакцией на любую поданную им реплику будет молчание. К сожалению, я не успел заранее проинструктировать Робина на этот случай, а значит, единственное, что мне оставалось, – это неистово жестикулировать за спиной у Альфреда, всем своим видом показывая, что затевать разговор с ним не следует. По счастливой случайности наш покупатель спросил, нельзя ли ему оставить книги на прилавке, пока он ходит в банкомат за наличными.

Едва Альфред отошел подальше, я сразу же предупредил Робина, чтобы он не задавал никаких вопросов, которых наш беспокойный посетитель явно от нас ожидает, дабы не стать жертвой одной из его нескончаемых лекций по теме, в которой он считает себя авторитетом. То есть по любой теме.

– Когда он вернется, чтобы расплатиться, не говори ничего, что может быть истолковано как проявление интереса к тому, что он хочет сказать, – напутствовал я друга, прежде чем удалиться наверх, чтобы заварить себе чашку чаю и наконец-то прекратить свои не слишком убедительные попытки симулировать полезную деятельность.

Двадцать минут спустя потрепанный Робин появился на кухне. Он поведал, что Альфред вернулся вскоре после того, как я ушел, но наличные ему снять так и не удалось. Избегая каких-либо реплик, которые могли быть приняты Альфредом за интерес к нему или к выбранным им книгам, Робин предложил покупателю расплатиться кредитной картой.

– И тут началось! На протяжении следующих пятнадцати минут мне пришлось выслушивать параноидальный монолог об информационной безопасности. Честное слово, я думал, это вообще никогда не кончится.

До сих пор мне так и не удалось найти темы, о которой Альфред не имел бы собственного неприятного мнения, или иностранца, к которому он не питал бы иррационального страха. Альфреду с его махровой ксенофобией единственно верным решением видится вмешательство грубой силы – органов власти, которым надлежит карать депортацией или тюремным заключением любого, кто повинен в одном-единственном преступлении: несогласии с его взглядами.

Не все эксперты так уж надоедливы – ну разве что в глазах Майкла Гоува [7] Гоув Майкл Эндрю – британский политик, член Консервативной партии, сторонник «Брекзита», известный своим высказыванием о том, что «людям в этой стране уже надоели эксперты», которое он произнес в ходе обсуждения вопроса о выходе Великобритании из состава Евросоюза. . Иногда они могут быть чрезвычайно полезны. В январе мне позвонила женщина из Дамфриса: она наводила порядок в домашней библиотеке и решила продать часть книг. В тот холодный, пасмурный день, приехав в ее небольшой дом неподалеку от футбольного поля, я увидел повсюду набитые книгами коробки. Коллекция оказалась весьма интересной и разнообразной: муж клиентки собирал книги о крикете, и их накопилась не одна сотня, а сама она коллекционировала сочинения Беатрис Поттер, книги из литературной серии Observer’s Books и те, что выпускает издательский дом Ladybird, – все это было отличным пополнением моего ассортимента.

Просматривая товар, я взял в руки неказистую книжонку в мягкой обложке – экземпляр «Опасной тропы» Патриции Вентворт, и тут хозяйка заметила:

– О, это интересная книга – чрезвычайно редкая и довольно ценная.

Судя по обложке, где была изображена коробка шоколадных конфет с лежащим поверх нее шприцем, я бы никак не подумал, что это редкое или ценное издание, но хозяйка пояснила:

– Владельцы компании Thorntons, той, что производит шоколад, стали возражать против такой обложки, опасаясь, что ассоциации между их конфетами и шприцем с ядом навредят репутации бренда, поэтому первый тираж книг был изъят из продажи и отправлен в макулатуру, а дизайн обложки изменили.

Подобная информация бесценна для книготорговца, которому время от времени бывает необходимо убедить покупателя, что он знает, о чем говорит.

У меня был до недавнего времени один постоянный клиент по имени Хэмиш. Он ушел в мир иной за пару месяцев до того, как я закончил писать эту книгу. В прошлом актер, а потом пенсионер, Хэмиш питал чрезвычайный интерес к военной истории. Беседовать с ним было одно удовольствие, и у него в запасе всегда имелась какая-нибудь любопытная история. В своей теме – Хэмиш увлекался изучением Второй мировой войны – он разбирался не хуже любого академика, но никогда не утомлял разговорами об этом и не занимался пустыми разглагольствованиями. В ходе наших кратких бесед он мог ненароком обронить несколько увлекательных фактов-жемчужин, и мне всегда хотелось узнать больше. Мне будет очень его не хватать.

Коллекционеры антикварных изданий – совершенно иная порода. Как правило, их больше заботит книга как таковая, нежели ее содержание, хотя из любого правила бывают исключения. Многие из тех, кто питает интерес к старинным книгам, пользуются ими в академических целях или же ради изучения семейной родословной. Любой антиквар непременно обладает энциклопедическими знаниями о том, как установить подлинность того или иного издания, относящегося к сфере его интересов. К примеру, охотники за первыми сборниками стихов Роберта Бёрнса, к числу которых относится и раритетное издание «Стихотворений, написанных преимущественно на шотландском диалекте», обожают прочесывать полки книжных магазинов в поисках этой книжицы, опубликованной в 1786 году Джоном Уилсоном, с пометкой «Типография Килмарнока». Насколько известно коллекционерам, из 612 подписных экземпляров уцелело лишь 84, и их легко распознать, поскольку Бёрнс посвятил книгу Гэвину Гамильтону. Кроме того, любому из них прекрасно известно, что во второй тираж второго издания (это было эдинбургское издание 1787 года, посвященное «Благородным господам и джентльменам клуба Каледонских охотников», – Бёрнс, будучи сборщиком налогов, знал, на кого следует произвести впечатление) вошло еще семнадцать стихотворений, а в «Оде шотландскому пудингу “Хаггис”» была допущена опечатка: шотландское слово skinking – «водянистый» – превратилось в stinking, что значит «вонючий». Эта опечатка перекочевала в лондонское издание, опубликованное в том же, 1787 году, а экземпляры этих тиражей прозвали «Вонючими изданиями». Может показаться, что подобные «тайные знания» говорят о чрезмерной одержимости вопросом – и так оно и есть, – но ведь это характерно для многих, кто питает особый интерес к определенной теме.

Еще одна характерная повадка коллекционеров антиквариата, восходящих к типу Peritus, – причитать о дороговизне. Скажем, речь идет о подписанном, вышедшем ограниченным тиражом двухтомнике «Кольцо Нибелунга» с иллюстрациями Артура Рэкема, которое предлагается за 600 фунтов, – можно даже не сомневаться, что прельстившийся им покупатель неодобрительно покачает головой и скажет вам, что видел его на распродаже по гораздо более низкой цене. Если это и впрямь так, тогда почему же он с такой алчностью взирает на имеющееся у вас в продаже издание? Сколько бы покупатель ни цокал языком и ни твердил, что видел такой же экземпляр за меньшую цену, вероятность, что ему удастся выбить скидку, крайне мала. Продавцу прекрасно известно, что он мог переплатить за то или иное издание или что цены на определенные книги могли упасть, но большинство из нас вряд ли согласятся пойти на уступки и понести убытки, полагаясь на слова незнакомца, который заявляет, будто в другом магазине такая же книга продается дешевле.