Леонид Млечин - Главный разведчик мог стать президентом. Карьера Евгения Примакова

Откровенность Шевченко произвела на Примакова сильное впечатление.

Он спросил:

— Но почему я?

— Да потому, что Думу и всех остальных устроит именно ваша кандидатура. И потому, что вы сможете.

И Примаков согласился…

В те утренние часы я находился в министерстве иностранных дел. Собственные заместители Примакова ничего не знали, но, предчувствуя расставание с министром, заранее горевали. Один из заместителей министра при мне позвонил главному помощнику Примакова Маркаряну:

— Роберт, что происходит?

Маркарян осторожно ответил, что ему самому пока точно ничего не известно:

— Примаков не в министерстве.

— Где он?

— У президента…

Стало ясно, что, видимо, согласился. Пока мы разговаривали в здании на Смоленской площади, Ельцин подписал указ о назначении Примакова, и об этом мгновенно сообщили информационные агентства. В министерстве иностранных дел печальные настроения. В стране — единодушный вздох облегчения.

Примаков еще должен быть утвержден Думой, сформировать правительство, предложить программу действий, но главное было уже позади — угроза роспуска Думы, импичмента президента, безвластья, политических схваток с неизвестным результатом на фоне экономической катастрофы.

Евгений Максимович честно сказал в Думе:

— Я даже не знаю, что для меня лучше: чтобы вы меня утвердили или провалили.

Любопытно, что больше всех Евгения Максимовича уговаривали те, кто потом его и уберет с должности. Но в тот момент они все зависели от Примакова — не согласись он тогда, они вообще могли лишиться власти. Но чувство благодарности — не самое сильное чувство у обитателей Кремля.

Предчувствия у Примакова были верные: и он тоже уйдет из Белого дома не по своей воле и не под аплодисменты… Но в тот момент подобный исход никому не мог прийти в голову. Выдвижение Примакова казалось счастливой находкой — ему доверяла вся страна. Когда Государственная Дума утвердила Примакова на посту главы правительства, страна начала успокаиваться — у нас вновь есть правительство.

Власти у Примакова в руках оказалось больше, чем у любого из его предшественников. Президент, который очень плохо себя чувствовал, не мог работать полноценно. Президентская администрация в значительной степени перестала вмешиваться в дела правительства. Так что у Примакова руки были развязаны. Но он ни на секунду не забывал, что премьер-министр существует в определенных рамках.

Примаков был достаточно тактичен и умен, чтобы не покушаться на прерогативы президента, пусть даже и больного. Он ни одной минуты, что бы ни на сей счет ни писали, не работал заместителем президента.

Борис Ельцин назвал Примакова «самым сильным, самым надежным премьером, которого поддерживает президент, поддерживает правительство, поддерживает Государственная Дума, поддерживают региональные власти на местах». Ельцин сказал, что получает удовольствие, видя, как Примаков решает проблемы, находя удачные компромиссы…

Заговорили, что Евгений Максимович вместо президента контролирует силовые министерства. Это не так. Конечно, он, уходя из разведки в министерство иностранных дел, не утратил контакта и с бывшими подчиненными, и со смежниками. Он в большей степени, чем его предшественники в Белом доме, полагался на информацию, исходящую от специальных служб. Он шире привлекал разведчиков к экономическому анализу, к внешнеторговым делам, к переговорам с Западом о возвращении долгов. Но это не новая практика. Подчиненность силовых министров президенту не означает, что они никогда прежде не появлялись в кабинете главы правительства.

Другое дело, что Примаков в отличие от своих предшественников много и охотно занимался внешней политикой. Но это было естественно для недавнего министра иностранных дел. При этом Евгений Максимович старательно вел себя так, чтобы у Ельцина не создавалось впечатления, будто он пытается подменить президента в мировых делах.

Примаков, умелый и опытный администратор, счел необходимым участвовать в итоговом сборе руководящего состава Вооруженных сил. Впервые за многие годы военных почтил своим присутствием глава правительства.

Примаков сказал то, что военные хотели услышать. О том, что предыдущая экономическая политика провалилась, что государство в долгу у армии, что поддержание армии — важнейший приоритет. Военные увидели, что правительство возглавляет человек, который уважает вооруженные силы и военных. Евгений Максимович даже вдохнул в генералов и офицеров некий оптимизм.

Все правительства обещали вовремя платить зарплату офицерам и вернуть задолженность армии. Деньги пошли с назначением Примакова. Причем Евгений Максимович отдал предпочтение армии, она получила больше других бюджетных организаций. В день милиции Примаков приехал в министерство внутренних дел, произнес прочувствованную речь и остался на концерт.

Примакову напомнили, что по должности он начальник Гражданской обороны страны. Он не затруднился приехать и на Всероссийский сбор по подведению итогов деятельности Единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций. И выступил перед спасателями, за что они были ему признательны.

На демонстрации 7 ноября 1998 года митингующие коммунисты, называя президента Ельцина преступником, которого надо судить, практически не критиковали правительство и даже призвали к сотрудничеству с Примаковым в выработке экономической программы…

Примаков, пожалуй, только с журналистами не нашел общего языка. Он едва не настроил против себя средства массовой информации, выговаривая им за то, что они необъективны к правительству. Примаков не обвинял прессу и телевидение в непатриотичности и продажности, но и он нередко обижался и просил телевидение показывать побольше хороших новостей, что в те времена вызывало ироническую реакцию.

На главу правительства жали со всех сторон. Хотели, чтобы он закрутил гайки, приструнил телевидение и прессу, дал команду силовым министрам действовать пожестче, навести порядок. Но диктатор из Примакова не получился. У него были свои взгляды. Он их не стал менять.

Евгений Максимович серьезно относился и к своим словам, и к чужим, поэтому так эмоционально откликался на недовольство газет и телевидения. А журналисты были недовольны тем, что глава правительства мало с ними встречается. Примаков, конечно же, ни сном, ни духом не готовил себя к такой роли. Эта ноша свалилась на него совершенно неожиданно. Причем страну он получил не просто бедную — нищую. Ему нужно было время сосредоточиться, понять, куда он попал, что у него в руках, чем он располагает, как действовать? Тем более, он опасался пустых слов. Не хотел сегодня что-то брякнуть, а завтра сам себя поправлять: