Дмитрий Спирин - Тупой панк-рок для интеллектуалов [litres]

Во как! – подумалось мне. И как же они называются? А называются они «Кутузовский проспект» и недавно играли в нашем Доме пионеров на площади Победы. Концерт! Настоящий! Для публики, а не для школьников, под страхом смерти загнанных в актовый зал «на мероприятие».

Как выяснилось чуть позже, я, наверное, оказался единственным из районной тусы, кто не был на том самом историческом концерте во Дворце пионеров. Несколько недель после о нем говорили все. Люди даже запомнили пару песен, одна из которых, «Чапаев», оказалась вообще немыслимым хитом. В разном исполнении я слышал ее от нескольких друзей, именно поэтому имею возможность привести здесь несколько строчек из этого удивительного произведения: «По реке плывет Чапаев, / далеко не уплывет, / потому что не смолкает / мой станковый пулемет. Гитлер лезет на сосну, / лезет и смеется (?!), / посмотри товарищ Сталин, / как он наебнется!»

К тому моменту «Аббат» (или как мы там к тому времени назывались) стали искать нормальную, не домашнюю репетиционную базу. Я, памятуя о месте проведения концерта «К. П.», отправился в свой районный Дворец пионеров попробовать договориться о возможности репетировать там. Переговоры увенчались успехом, хотя и были несколько омрачены личностями хозяев точки. Представьте себе (если только такое возможно представить в начале XXI века) двух абсолютно одинаковых с лица братьев, полухиппи-полупропойц в возрасте. Сморщенные ебальнички, плохенькие волосенки, свисающие соплями с затылков, неудавшееся музыкальное прошлое, сквернейшие характеры и самомнение на фоне постоянной алкогольной абстиненции – такими были Игорь Валентинович и Олег Валентинович, рукоЙводители кружка «Рок-ансамбль» Дворца пионеров Киевского района г. Москвы. Never trust the Hippy, uhh, John? Тем не менее, несмотря на моментально возникшее взаимное неприятие, нам было назначено прослушивание. На самом деле Валентинычи уже давно самоустранились от непосредственно ведения «кружка». По всей видимости, любая работа причиняла им боль и грусть. Братьями была выработана ненапряжная схема, при которой в помещении постоянно репетируют несколько уже готовых групп, одной из которых и были «К. П.». Дерзновенные юноши и девушки, приходящие с улицы, просто не принимались под предлогом отсутствия мест.

Итак, через несколько дней мы притащились на Кутузовский и в назначенный час включили свои «инструменты» в «аппарат» Валентинычей. Кроме них в комнате тусовались «К. П.» в полном составе (кроме Ленина, по-моему). Подключившись, мы попробовали что-то сыграть. Назвать это прослушивание полнейшим фиаско – это значит не сказать ничего. Никто из нас не мог петь, можете себе представить, каких мелодий мы себе насочиняли, ориентируясь на «Арию»? Барабанщик останавливался через каждые пять секунд, делая вид, что ему все время что-то мешает. Мы начинали одну и ту же песню снова и снова, и снова у него отваливалась педаль или падала тарелка (на самом деле он, скорее всего, вообще впервые сел за настоящую установку). Мы чувствовали себя настолько беспомощно, что безответно сносили все тупые насмешки Валентинычей. После очередной остановки старший Валентиныч обратился к одному из тусующихся чуваков с телегой типа: «Денис, сядь за барабаны и покажи, как надо играть!» Денис сел и вломил. Разница была ясна, и не было никакой необходимости продолжать экзекуцию. Мы попрощались и ушли. После этого эпизода я принял решение покинуть группу, однако оставался в составе и ездил на репетиции еще некоторое время. Напомню, шла подготовка к важнейшему концерту в ШКОЛЕ!!!

Предложение играть на басу в составе «К. П.» прозвучало через несколько недель после позорного прослушивания.

Я встретил чуваков на своей троллейбусной остановке. Мы поздоровались как уже типа знакомые, и барабанщик Денис (или Рубан, как его все называли) спросил, как мои дела с той группой. Я честно признался, что собираюсь скипать. «Не хочешь панк-рок поиграть с нами?» – спросил он.

«Музыка простая, ты приколешься. Без соляков, без пафоса и напряжения. Мы раньше делали песни типа “Монгол Шуудан” и “Сектор Газа”, но быстро обломались играть совок. Сейчас играем в стиле Sex Pistols, быстро, мощно с дисторшн-гитарами».

«А что с вашим басистом?» – поинтересовался я (их басистом был некто Денис Сизов, чувак, живший со мной по соседству).

«Решили с ним расстаться, по разным причинам».

Позже Рубан признался, что на самом деле их приколол мой внешний вид (отдельный разговор…) и наличие черной чешской бас-гитары Jolana bass disco.

Я взял несколько дней на раздумье, а сам ломанулся к еще одному своему экс-однокласснику, Коляну Корчагину, чей старший брат слыл экспертом во всяких странных музыках. Странными музыками у нас в то время считалось все, что не было хеви-металом.

Брат дал мне несколько кассет того, что он считал панк-роком. Среди них был первый альбом «Чуда-Юда», кстати, слышанный мной задолго до этого. Несколько лет назад на экранах прошел отличный фильм «Авария – дочь мента», где «Чудо-Юдо» играли сами себя в нескольких сценах. Кроме прочего, не помню уже чего именно, у меня оказалась кассета Sex Pistols с Never Mind the Bollocks на одной стороне и Great Rock’n’Roll Swindle на другой. Вот это было по-настоящему круто! И если мне предлагается играть такую музыку – ОК, вперед! Ничего подобного я не слышал никогда, хотя увлекался роком лет с 11. Вся наша школьная и пионерлагерная (а позже – просто дворовая) туса зависала на метале. Хеви был в топе весь конец восьмидесятых, и эти записи было сравнительно легко достать (если ты, конечно, был знаком с нужными людьми). Я имею в виду, что нас не достала «новая волна» – это была музыка скорее старших братьев. Тех, кому было 14–16 в году восемьдесят четвертом, Duran Duran были их группой. Пост-панк тем более прошел мимо, хотя и оказал огромное влияние на большое количество русских групп, пытавшихся в начале девяностых играть нечто подобное. Но Pistols не были ни первым, ни вторым, и уж тем более они не были хеви-металом, хотя некоторые элементы их звука меня прикололи именно потому, что я имел кое-какой хеви-опыт.

Но минимализм в аранжировках, фокусирование на ПЕСНЯХ, а не на делании МУЗЫКИ, лаконичность и конкретность производили неизгладимое впечатление.

Конечно же, это только сейчас, поднабравшись формулировок и научившись с грехом пополам облекать свои чувства, вызванные прослушиванием музыки, в слова, я смог все это расписать таким образом. Тогда же, в 1991-м, было ясно одно – я тоже так хочу, и что самое главное – МОГУ. Панк не требовал исполнительского мастерства, и это мне более чем подходило. Кроме всего прочего, и это тоже было важно, я не находился в плену мифа о Pistols. Я ничего не слышал о Сиде и Нэнси, и обо всех этих Who kill Bamby? и Destroy! Я ничего о них не знал, поэтому воспринимал их просто как рок-группу, сочинившую и записавшую пластинку из простых и мощных рок-песен, несколько однообразных, но от этого не менее привлекательных.