Леонид Млечин - Вожди СССР

Где в России место обитания власти? Всякий скажет: в Кремле. Знающий уточнит: там, где расположен кабинет президента. А раньше назвали бы Старую площадь, где сидел генеральный секретарь ЦК КПСС. Это так и не так. В нашей традиции власть сосредоточена в самом вожде, где бы он ни находился.

Люди, добравшиеся до вершины власти, кажутся нам особенными. В определенной степени это так и есть. Почему одни вожди остаются при должности до смерти, а другим это не удается?

Когда Никиту Сергеевича Хрущева в один день внезапно лишили кресла руководителя партии и правительства и отправили на пенсию, многоопытный Анастас Иванович Микоян, который несколько десятилетий провел на политическом Олимпе, наставительно сказал его детям:

— Хрущев забыл, что и при социализме бывает такая вещь, как борьба за власть.

Политика — это и есть непрерывная борьба за власть. Ни одна, пусть самая убедительная победа не может считаться окончательной. Знавший в этом толк Иосиф Виссарионович Сталин в одном из писем своим помощникам сформулировал один из постулатов успеха:

— Нельзя зевать и спать, когда стоишь у власти!

Совершенно очевидно, что политика — это особое искусство, талант. Ему не научишься, на университетской скамье не освоишь, у старших товарищей не переймешь. Уверен, это врожденное качество. И оно проявляется в нужный момент.

Есть две причины, которые толкают политика вверх.

Одна — сжигающая изнутри жажда власти. Говорю об этом без тени осуждения. Офицер, не мечтающий стать генералом, и не должен им становиться: он не наделен необходимыми для полководца командными качествами. Честолюбие и амбиции необходимы политику. Он должен желать власти и уметь с нею обращаться.

Вторая причина — своего рода мессианство, внутренняя уверенность политика в том, что он рожден ради того, чтобы совершить нечто великое, реализовать какую-то идею или мечту, изменить судьбу страны.

Немало одаренных и очень популярных политиков пытались руководить нашей страной. Но у них не получалось. Не хватало характера и страсти к завоеванию власти. Отсутствие властолюбия — по-человечески весьма симпатичная черта характера. Но властители такой страны, как наша, делаются из другого, куда более жесткого материала.

Все его существо должно быть настроено на достижение власти и на ее удержание. И это люди, которые лучше всего проявляют себя в роли полновластного хозяина. Они рождаются такими, такова их генетическая структура. И вся их жизнь подчинена этой внутренней программе.

И, конечно же, вождь должен соответствовать вошедшему в нашу плоть и кровь представлению о начальнике, хозяине, вожде, отце и нашему желанию прийти к лучшей жизни, которое должно осуществиться по мановению чьей-то руки. Как выразился один замечательный историк, в самом глухом уголке самой религиозной страны на нашей планете не встретишь такого упования на чудо, какое существует в России, в которой атеизм многие десятилетия был одной из опор государственного мировоззрения.

Председатель Совета народных комиссаров Советской России и член ЦК правящей партии большевиков Владимир Ильич Ленин чудом остался жив, когда в пятницу 30 августа 1918 года выступал на митинге перед рабочими гранатного корпуса крупного московского завода боеприпасов, который в годы Первой мировой войны приобрел предприниматель Лев Александрович Михельсон.

Охрана вождя сплоховала, бдительности не хватало. Обезопасить охраняемое лицо от покушения — тоже искусство. Но стрелявшую в вождя быстро схватили. Это оказалась 28-летняя Фаня Ефимовна Ройдман, молодая женщина с богатой революционной биографией, страстная поклонница свободы, с юных лет сражавшаяся против самодержавия и царских чиновников. В 16 лет она примкнула к анархистам и взяла фамилию Каплан.

В 1906 году она была ранена в голову и почти лишилась зрения в результате случайного взрыва самодельной бомбы, предназначавшейся для киевского генерал-губернатора. Она была схвачена полицией и приговорена к бессрочным каторжным работам. Освобожденная революцией в семнадцатом, сделала себе операцию на глазах, и зрение к ней вернулось, хотя и не полностью. Она присоединилась к эсерам, которые не принимали большевистской политики по отношению к крестьянам.

Фанни Каплан стреляла в главу советского правительства с расстояния не больше трех метров. Ленин стоял к ней левым боком. Она успела выпустить три пули.

Одна лишь продырявила пальто и пиджак.

Другая попала в левое плечо. Раздробив плечевую кость, застряла в мягких тканях. «Рука сразу, как крыло подстреленной птицы», — рассказывал потом Ленин. Ранение было очень болезненным.

Но по-настоящему опасной оказалась траектория третьей пули, которая вошла в левое надплечье. Она прошла через верхнюю долю легкого, разорвала плевру и сеть артерий, повредила главную питающую мозг сонную артерию и застряла в шее. «Точно змейка пробежала» — так Ленин описал это странное ощущение. Началось сильное кровотечение в полость левой плевры.

Держался он мужественно. Отвезли его домой, а не в больницу. В Кремле раненый сам поднялся на третий этаж в свою квартиру — лифтов не было. Ленин занял бывшую прокурорскую квартиру на третьем этаже большого здания судебных установлений, в конце коридора, где находились и зал заседаний Совнаркома, и служебный кабинет главы правительства.

Как писал сам Владимир Ильич, квартира: «четыре комнаты, кухня, комната для прислуги (семья — 3 человека, плюс 1 прислуга)». Владимиру Ильичу, его жене Надежде Константиновне и его младшей сестре Марии Ильиничне Ульяновой досталось по комнате. Еще одну — проходную — сделали столовой. Но обычно ели в кухне. Владимир Ильич любил, когда ему готовили грибы, баклажаны, паштеты, бефстроганов.

Прислуга, упомянутая Лениным, это Саша Сысоева, которая долго жила в семье вождя и вела хозяйство. Она была двоюродной сестрой известного некогда революционера Ивана Васильевича Бабушкина, когда-то ученика юной Крупской в вечерне-воскресной школе…

А потом Владимиру Ильичу стало очень плохо. Как только в тот день его жена Надежда Константиновна Крупская вернулась в Кремль, ленинский водитель Степан Казимирович Гиль сказал, что в ее мужа стреляли.

Она в отчаянии спросила:

— Вы скажите только, жив Ильич или нет?

Не поверила, пока сама не увидела его: «Ильичева кровать была выдвинута на середину комнаты, и он лежал на ней бледный, без кровинки в лице».