Владлен Логинов - В.И. Ленин. Полная биография

Напомним и третью версию, излагавшуюся в предшествующей главе: решение об этом названии могло быть принято на сходке 4 декабря, то есть до арестов. Впрочем, споры о том, кто первым сказал «А», не столь уж существенны. Важно, что название действительно привилось и именно оно вошло в историю. Заметим лишь, что, когда в 1896 году встал вопрос о годовщине «Союза», его основатели и члены без всяких колебаний отметили «юбилей» в сентябре …

Появление воззвания «От Союза борьбы за освобождение рабочего класса» стало сенсацией. Говоря о волнениях, проходивших ранее на фабриках Торнтона, Лаферма и Путиловском заводе, о листовках, «от одного вида которых у капиталистов дыбом встают волосы», и указывая на аресты в ночь с 8 на 9 декабря, воззвание сообщало, что «листки появляются по-прежнему, читаются и встречают всюду сочувствие, и “Союз борьбы за освобождение рабочего класса”, который их распространяет, остается невредимым и будет продолжать свое дело. Полиция ошиблась в адресе» 319.

Это воззвание, пишет Тахтарев, «произвело большой переполох в правящих сферах. Казалось, что охранное отделение и жандармы на самом деле попали впросак и не арестовали тех, кого было нужно арестовать в первую голову. Это был настоящий скандал» 320.

Последовала новая полоса арестов, и в ночь с 4 на 5 января 1896 года взяли Мартова, Ляховского, Пономарева, рабочих – Бабушкина, Львова, Шепелева и др. Из «молодых» арестовали Ма-лишевского, Богатырева, Муромцева. Взяли и Тахтарева, но отцу уже через три месяца удалось вызволить его из тюрьмы «на поруки». Новый центр «Союза борьбы» сконструировался буквально через несколько дней после арестов. В него вошли Радченко, Сильвин, Крупская, Гурвич и Гофман. Технику возложили на Гольдмана и вновь перераспределили ответственных за районы 321.

Недостатка в людях уже не было. «Блестящий дебют нашего “Союза”, – пишет Мартов, – выявил назревший среди революционной молодежи перелом, и десятки студентов, курсисток и вообще интеллигентов стали предлагать “Союзу” свои услуги всякого рода, так что организация скоро оказалась окруженной множеством содействовавших ей групп… Благодаря этому она не имела недостатка ни в средствах, ни в технических возможностях» 322. В работе «Союза» начинают участвовать Потресов и его приятель, секретарь Вольного экономического общества К.К. Бауэр. Помогает «Союзу» и А.М. Калмыкова.

8 февраля, в день годовщины университета, состоялось традиционное чаепитие, на которое в большой кухмистерской собралось до 600 человек. Помимо студентов пришли и наиболее почитаемые профессора, писатели. Дежурный околоточный, выпив поднесенный ему коньяк, мирно дремал в передней, а в зале произносились речи. Выступали Южаков и Кареев, Н. Водовозов и Туган-Барановский. Все было как всегда.

Но как раз накануне Потресов выпустил еще одну книгу Плеханова – «Обоснование народничества в трудах г. Воронцова (В.В.)», и первые 400 экземпляров стали продавать тут же во время чаепития. На Воронцова, присутствовавшего в зале, жалко было смотреть. Его коллеги-народники произносили свои речи, а за столиками, чуть не у каждого студента, как совсем недавно книжки самого В.В., красовались зеленые обложки книги Плеханова.

«Лесгафт смотрел сердито на эту книгу и на горевшие гордостью лица студентов, – рассказывает Сильвин, – и, наконец, взял слово… “Вы, – говорил он студентам, – хватаетесь за книгу, как за откровение; откровений нет, истина добывается только критическим исследованием, изучением живой жизни, а вы угашаете дух, вы догматики, буквоеды, если хватаетесь, как за евангелие, за новую модную книгу”» 323. Студенты любили Лесгафта, устроили ему овацию. Но факт полного преобладания симпатий к социал-демократам в молодежной среде был очевиден 324.

Впрочем, судьбы российской социал-демократии решались не на студенческих вечеринках, а на фабриках и заводах. А там «репутация “Союза” гремела по всему Петербургу и о листках шли разговоры по всем фабрикам. Рабочие тех фабрик, где не было никого, кто бы имел сношения с “Союзом”, молили всех богов, чтобы и к ним как-нибудь проникли “студенты” со своими листками». И как только листовки появлялись, «на завод наезжали власти всех сортов. На глазах у рабочих фабричная инспекция и жандармский полковник производили исследования, пробовали тухлую некипяченую воду в баках, вешали гири, проверяли весы, меряли куски. Словом, эффект получался полный… Настроение у рабочих было самое радостное, особенно когда после всей этой встряски уничтожались уж очень очевидные злоупотребления» 325.

В феврале – апреле, получив необходимую информацию у рабочих-кружковцев, «Союз» издал листки о порядках и требованиях рабочих завода «Феникс», мануфактуры Воронина, Чугунного завода, Калинкинской фабрики, Сестрорецкого завода. А листовка с требованиями судостроителей Нового порта вызвала немедленную реакцию со стороны самого министра внутренних дел И.Л. Горемыкина, который во избежание стачки предложил немедля «войти в рассмотрение указываемых в воззвании обстоятельств». И морской министр Н.М. Чихачев тут же предписал командиру порта выполнить требования рабочих 326.

Обо всей этой работе члены «Союза» регулярно информировали Владимира Ильича. «В письмах с воли, – вспоминала Анна Ильинична, – ему сообщали о выходящих листках и других подпольных изданиях; выражались сожаления, что листки не могут быть написаны им, и ему самому хотелось писать их» 327. Он несколько раз предпринимал такую попытку: известен его первомайский листок 1896 года, прокламация «Царскому правительству», отпечатанная «Союзом» на мимеографе.

Но Владимир Ильич понимал, что листки требуют большей оперативности и ее могут обеспечить другие члены «Союза». Поэтому в письмах на волю он начинает разрабатывать темы листовок: о прибылях капиталистов и заработках рабочих, о 8-часовом рабочем дне и т. д. 328А когда возникает необходимость сформулировать основные принципы, программу русских социал-демократов, то по просьбе товарищей он охотно берется за ее написание 329.

Уже к началу 1896 года «Проект программы» был написан Владимиром Ильичом между строк какой-то книги молоком, затем проявлен и вновь переписан симпатическими чернилами между строк статьи С. Чугунова «Шейное ребро у человека с точки зрения теории эволюции» в журнале «Научное обозрение». Летом 1896 года он написал «Объяснение программы», и вместе с «Проектом» они составили одну цельную работу.

Развитие капитализма в России, говорилось в ней, не ведет к созданию общества всеобщего благоденствия. Наоборот. «В России создался целый класс крупных денежных тузов, фабрикантов, железнодорожников, купцов, банкиров, создался целый класс людей, живущих доходами с денежных капиталов… Роскошь и мотовство во всех этих классах богачей достигли небывалых размеров, и парадные улицы больших городов застроились их княжескими палатами и роскошными замками» 330.