Игорь Гергенредер - Участник Великого Сибирского Ледяного похода. Биографические записки

Наши рыцари столкнулись с твоими новгородцами в 1242 году на Чудском озере, и с тех пор была только одна война части нашего народа с русскими: война Пруссии с твоей армией в 1757–60 гг., когда с нею вместе выступили саксонцы, австрийцы, французы и другие страны и тебе за участие в войне Австрия платила миллион рублей ежегодно.

Немецкие солдаты никогда не вступали на твою землю, зато французы вошли Москву в 1812 году, в 1854-м вместе с англичанами высадились в Крыму, взяли Севастополь. Высаживались французы и англичане и на Камчатке. И одна только Пруссия поставляла тебе нужное для войны. Так какие же мы заклятые враги? Ты вступилась за сербов, с которыми никогда не имела общей границы, ты позволила Франции и Англии использовать тебя при их презрении к тебе. Ты захотела захватить нашу Восточную Пруссию – тебе мало всего тобою захваченного? Именно ты, а не мы – беспредельно алчная орда, тёмная сила. А ведь наш кайзер – двоюродный брат твоего царя, шеф двух твоих полков: 13-го гусарского Нарвского полка и 85-го Выборгского пехотного полка. Он посещал их в их форме, он подписал с царём договор в Бьёрке – ради чего договор превратили в пустую бумажку?..

Что могла на это честно ответить Россия? То, что её военные русской крови ненавидят своих русских немцев и завидуют им, завидуют и тебе, Германия, успешно набирающей мощь, и хотят, сломив тебя, свести счёты у себя в стране с теми, в ком течёт германская кровь. Потому тебя очерняют, на тебя клевещут, называют злейшим врагом.

Но нашлась в России чистая душа – славный русский поэт Марина Цветаева. Когда начинался четвёртый месяц войны, она написала стихотворение:

Марина Цветаева читала стихотворение в Москве, не боясь ненависти публики и уличных толп. Она была тем праведником, который спасает честь России. Та стояла и стоять будет, пока у неё есть такие, как Марина Цветаева. (Но есть ли они?)

Отречение Николая II спасло немцев-крестьян от выселения, но те, кто ненавидел Германию, продолжали её ненавидеть. Военная верхушка и большинство думских деятелей были за верность союзникам, за войну до победного конца. Рюмки, бокалы продолжали звенеть под тост: «Упьюся я кровью мадьяров и немцев». Но солдаты, матросы в 1917-м воевать не желали, понимая, что их заставили и заставляют умирать за чужие интересы. Грянула расправа над командным составом Балтийского флота. Матросы убили главного командира Кронштадтского порта адмирала Вирена, начальника штаба порта адмирала Бутакова, командующего Балтийским флотом адмирала Непенина, коменданта Свеаборгской крепости генерал-лейтенанта Протопопова.

К 15 марта в Гельсингфорсе было убито 45 офицеров, в Кронштадте – 24, в Ревеле – 5 и в Петрограде двое. Пали жертвами расправ также не менее 12 офицеров сухопутного гарнизона Кронштадта.

Так началась расплата за войну, в которую не следовало ввязываться.

Временное правительство рассчитывало на революционные новшества: возникновение солдатских комитетов на фронте, введение «равенства» между солдатами и офицерами, которым более не надо отдавать честь. Теперь, казалось верхам, войска охватит революционное воодушевление, подобное тому, которое охватило французов в 1792 году, когда они с пением марсельезы устремились на армии Первой коалиции.

Ничего похожего в России не произошло. Министр иностранных дел П. Н. Милюков подготовил ноту, одобренную всеми членами Временного правительства, о продолжении войны ради приобретения Константинополя и контроля над проливами Босфор и Дарданеллы. Обнародование ноты всколыхнуло людей, но вовсе не так, как ожидалось наверху. Улицы заполнились толпами, над которыми поднимались плакаты: «Милюкова в отставку!», «Долой войну!», «Долой Временное правительство!» Армия на фронте разлагалась, солдаты убивали офицеров; всё это известно.

Говорят, что страна оказалась не готова к демократии, к свободе и нужен был диктатор. Да, нужен, но не такой, каким мог стать Корнилов, желавший во что бы то ни стало продолжать войну с Германией. Обстановка ясно показывала, что за такими, как он, массы не пойдут. Требовался диктатор, который сумел бы незамедлительно вывести Россию из войны, упредив тем самым Ленина и большевиков. Вывести из войны и мобилизовать все силы на укрепление порядка, на развитие частного предпринимательства, на рост прогрессивного буржуазного государства.

Такой личности в России не оказалось. Военные, которые позднее стали вождями белых, были за войну с немцами. Во Временном правительстве военный министр генерал-майор Александр Верховский 18 октября 1917 по ст. ст. выступил за заключение сепаратного мира с Германией, однако с ним не согласились, и он попросил отставки.

Большевики заключили с немцами мир, прозванный «похабным», но отнюдь не были сметены за национальное унижение. Те небольшие силы, которые выступили против них, провозглашали возобновление войны с немцами. Провозглашали – и при этом пользовались плодами «похабного» мира. Вышедший из Румынии трёхтысячный отряд Дроздовского двигался к Ростову через Украину, занимаемую немцами и австрийцами. Те дроздовцам не мешали. Германская 20-я дивизия 1 мая 1918 вошла в Таганрог, и, не дожидаясь её, большевики срочно ушли из Ростова. Дроздовцы вступили в Ростов 5 мая, а 8 мая в него вошла 20-я дивизия, и никаких вам эксцессов.