Дмитрий Силкан - Владимир Высоцкий. Человек народный

От себя хочется добавить: о многом в жизни и творчестве Высоцкого трудно что-либо утверждать наверняка. И данный случай — не исключение.

Мы можем долго обсуждать, как относился Высоцкий к духовным понятиям, к вере и различным религиям. А также как менялось это его отношение со временем. Но это будут всего лишь предположения, а не утверждения.

…Хотя все же хочется иногда безоговорочно согласиться с некоторыми утверждениями. Например, принять на веру следующее.

Дмитрий Дарин:Истинная поэзия — это вообще наднациональная мировая религия! Здесь какие-то отдельные религиозные воззрения, или конфессии, или принадлежности к определенному этносу — не имеют никакого значения! Высоцкий — настоящий Апостол Слова. Он — Гений и Пророк надконфессиональной религии!

«Иноземье» как таковое занимало в жизни Высоцкого не особо заметную на первый взгляд, но очень важную роль.

Вспомним, что еще в детстве он жил с отцом и мачехой в Германии. Вернувшись оттуда, не мог не заметить ощутимую разницу в быте — «там» и здесь. Все-таки отцу Высоцкого выделили для проживания в Германии целый трехкомнатный этаж, в роскошном доме — на улице, где проживали бургомистр и остальное руководство города. У девятилетнего Володи Высоцкого была даже своя отдельная комната! (Разительный контраст с московскими коммуналками, которые в песне Высоцкого охарактеризованы довольно мрачно: «Все жили вровень, скромно так: система коридорная, // на тридцать восемь комнаток всего одна уборная…»)

По письмам самого Володи и его отца узнаем, что после приезда мальчику справили два новых костюма, пальто, купили ботинки, сапоги, аккордеон… Затем — пианино. Все три года, что Володя пробыл с отцом в Германии — он занимался музыкой с приходящей преподавательницей.

Александр Цуркан:Высоцкий — очень чуткий человек был, с самого детства! Известен эпизод, как он немецкому мальчику, у которого отца убили на войне, отдал свой велосипед!

Думаю, что, вернувшись в послевоенную Москву, Высоцкий не мог не сравнивать эти два таких разных мира. Ведь тот же велосипед — в столице СССР был уже долгое время, для большинства сверстников, несбыточной мечтой! Наверное, где-то на глубинном уровне Владимир Высоцкий хотел снова вернуться в то «забугорье», что по ярким детским воспоминаниям могло казаться сказочным.

Но в следующий раз он попал в заграницу уже в 35 лет, когда его новая жена, Марина Влади, добилась получения для своего мужа загранпаспорта (в том числе через подключение к данному процессу руководства Французской коммунистической партии). Потом уже были путешествия не только во Францию, но и в Польшу, Болгарию, Испанию, Мексику, США, Канаду… Думаю, мало кто, кроме советских дипломатов или журналистов-международников мог похвастаться столь обширной географией поездок.

Что они ему дали? Вопрос непростой. Во-первых, незабываемые встречи с яркими, незаурядными людьми, бывшими соотечественниками: Бродским, Барышниковым, Шемякиным. А также со многими известными деятелями культуры из-за рубежа: Милошем Форманом, Кшиштофом Заннусси, Анджеем Вайдой…

По свидетельству моих собеседников, произошедшие с Высоцким перемены после этих поездок нельзя было не заметить!

Ирэна Высоцкая:Помню, у нас с Владимиром случился большой перерыв в общении: он куда-то все время уезжал — то в Париж, то еще куда-то, на гастроли. А потом папа заболел, перенес тяжелую операцию. Так вот, когда мы снова встретились, то я заметила, что у Владимира появился какой-то особый лоск в речи. До этого он очень просто объяснялся — как и все. Я не помню сейчас точно детали, но четко запомнила явное преображение речи у Володи. Язык — моя родная стихия: я же закончила журфак, всегда обожала изящную словесность! И, помню, моментально уловила у него эти трансформации.

Изменилось и творчество Высоцкого. Неслучайно многие даже делят периоды его творчества следующим образом: «до начала зарубежных поездок» и «после».

Михаил Айвазян:Владимир Семенович пошел гораздо дальше столь модных тогда бодрых бардовских песенок с налетом романтизма, немножко такого лубочного: горы там, палатки, костры… Что пели Визбор или Ким. Тогда бардовские песни являлись отражением того, что происходило в унылой советской действительности того времени. Пусть и чуть приукрашенным в романтические тона. Любые попытки авторов бардовской песни выйти за советские реалии — звучали как-то совсем неубедительно! А Владимир Семенович в этом смысле — особенно после того, как женился на Марине Влади, начал активно путешествовать по миру и встречаться с зарубежными деятелями культуры — стал буквально на голову их всех выше! У него вдруг появилось ощущение мирового понимания литературы. И это главное, я считаю, что заставило его выйти на совершенно другой уровень собственного творчества, особенно в последние годы. Он написал несколько знаменитых песен, которые буквально «витают над пропастью». Это все уже был уровень по-настоящему высокой поэзии, именно не «внутрисоветского», а мирового уровня!

Изменилось и отношение к Высоцкому в самом СССР. Он стал «выездным», его диски начали активно выпускать за рубежом: Франция, Финляндия, Болгария…

Сергей Жильцов:Один диск-гигант Высоцкого власти выпустили в 1978 году — но в самом СССР его почти что никто не видел. Он вышел в Болгарии, в Финляндии и где-то еще. В принципе, его покупали наши моряки, чекисты, военные, дипломаты, инженеры — все, кто туда ездил. Почему выпустили? Потому что Высоцкий во Франции до этого записал гораздо больше: двойной альбом в 1975 году, один диск в 1976 году, да в 1977 году еще два. У него к этому 1978 году было аж пять дисков-гигантов!..

Диски, выпущенные «там» — массово скупались всеми, кто был «допущен до загранок» и активно везлись «сюда». Соответственно, это добавлялось красок в сложившийся образ Высоцкого, как гражданина мира! Как-то трудно уже было воспринимать певца, как исключительно «плод советской системы»!

Сергей Сибирцев:Высоцкого очень многие в СССР, при его жизни, воспринимали как бы «немного иностранцем», человеком «наполовину оттуда». Ведь практически никто из артистов, кроме него, не мог тогда так спокойно, без массы согласований с КГБ и Гоконцертом, поехать на Запад — в Европу, в Америку. Да еще и жить там, частным образом, почти по полгода. Неслучайно вечно ползли эти слухи: мол, он «там» уже остался, в этот раз уже точно не вернется назад. Высоцкому даже пришлось написать специальные строки: «Не волнуйтесь, я не уехал!..» При этом и «прикид» у Высоцкого был всегда соответствующий: новомодный, западный — то под «битлов», то брюки-клеш, то еще что-то. А в песенном творчестве он иногда напоминал «Голос Америки» или какую-нибудь «Свободную Европу!» Потому что так смело, так безоглядно, так оппозиционно по отношению к официальной точке зрения, транслируемой СМИ — не говорил в Советском Союзе больше никто! Его ненавистники не раз обвиняли Высоцкого в том, что он, мол, «агент Запада» и завербован, чтобы разрушать социализм изнутри!