Мэри Трамп - Слишком много и всегда недостаточно

«Возвращаюсь из Вегаса. Позвони завтра Роне». Рона Графф была его личным помощником в Trump Organization .

«Хорошо. Спасибо, Дональд».

И лишь позднее, перечитав письмо, я поняла, почему Дональд решил, что было бы здорово нанять меня – не потому, что оно было «потрясающим», но потому что показывало, что у меня и правда получается писать о человеке так, что он кажется действительно хорошим.

Несколько дней спустя мне дали собственный стол в офисе Trump Organization . Безликое открытое пространство с подвесным потолком, люминесцентным освещением, огромными стальными канцелярскими шкафами вдоль стен имело гораздо больше общего с неказистым офисом Trump Management в Куинсе, чем с золотыми и стеклянными стенами, которые были увешаны обложками журналов с лицом Дональда, встречавшими гостей при входе.

Первую неделю я провела, знакомясь с работавшими там людьми и с системой хранения документов. (К моему удивлению, там была папка и с моим именем, содержавшая один-единственный лист бумаги – написанное от руки письмо, посланное Дональду, когда я училась в одиннадцатом классе. Я спрашивала, не мог бы он достать для меня пару билетов на концерт Rolling Stones . Он не мог.) Большую часть времени я ни с кем не общалась, но, как только у меня появлялись вопросы, Эрни Ист, один из вице-президентов Дональда и очень приятный человек, меня выручал. Он предложил ряд документов, которые мне могли бы пригодиться, и от случая к случаю клал на мой стол папки, которые, по его мнению, были бы мне полезны. Проблема состояла в том, что на самом деле я не понимала, о чем должна быть эта книга, помимо широты темы, которую я уяснила из ее рабочего названия «Искусство возвращения».

Ни одну из двух других книг Дональда я не читала, но кое-что о них знала. Насколько я поняла, книга «Искусство сделки» была призвана представить Дональда серьезным девелопером. Фактический ее автор, Тони Шварц, хорошо поработал – о чем он с тех пор сожалел – для того, чтобы предмет звучал органично, как будто Дональд и в самом деле активно продвигал полностью продуманную философию бизнеса, которую понимал и воплощал в жизнь.

После конфуза в связи с не самым удачным временем выхода книги «Как удержаться на вершине» я предполагала, что Дональду хочется вернуться к относительной серьезности ее предшественницы. Я приступила, стараясь объяснить, как при самых неблагоприятных обстоятельствах он поднялся со дна, победоносный и более успешный, чем когда бы то ни было прежде. В поддержку этой легенды было не слишком много свидетельств – он был на грани четвертого объявления о банкротстве с Plaza Hotel, – но мне нужно было постараться.

Каждое утро по дороге к своему столу я заходила к Дональду в надежде, что у него появится время дать мне интервью. Я решила, что это будет самым лучшим способом выяснить, что он сделал и как он этого добился. Его точка зрения имела решающее значение, и мне были необходимы истории, рассказанные им самим. Обычно он говорил по телефону, который переключал на громкую связь, как только я садилась. Звонки, насколько я могла судить, почти никогда к деловым вопросам не относились. Человек на другом конце провода, понятия не имевший о том, что говорил по громкой связи, интересовался сплетнями или мнением Дональда о женщинах или вновь открытом клубе. Иногда его просили об одолжении. Часто разговор касался гольфа. Как только произносилось что-то безобразно угодническое, фривольное или глупое, Дональд самодовольно усмехался и указывал на громкоговоритель, как бы говоря: «Что за идиот».

Когда он не говорил по телефону, я видела, что он просматривает вырезки из газет, которые ежедневно для него подбирались. Каждая статья была о нем или, по крайней мере, его упоминала. Он показывал их мне так же, как и большинству посетителей. В зависимости от содержания статьи иногда он писал на ней голубым маркером, точно таким же, которым пользовался мой дед, и отправлял ее назад журналисту. Закончив писать, он демонстрировал вырезку и спрашивал мое мнение по поводу того, что он считал своими остроумными замечаниями. Это не помогало мне в моем исследовании.

Через несколько недель после того, как Дональд меня нанял, мне все еще не заплатили. Когда я подняла этот вопрос в нашей беседе, он вначале сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. Я указала на то, что мне нужен аванс, чтобы, по крайней мере, купить компьютер и принтер – я до сих пор печатала на электрической печатной машинке, которую когда-то приобрела на деньги бабушки. Оказалось, что, по его мнению, этим вопросом должно заниматься издательство. «Можешь поговорить с Random House ?»

В то время я этого не понимала, но издатель Дональда не имел ни малейшего представления о том, что он меня нанял.

Как-то вечером, когда я сидела дома и пыталась сообразить, как сложить что-то хотя бы минимально интересное из скучных документов, в которые была погружена, позвонил Дональд. «Когда ты завтра придешь в офис, у Роны для тебя будет несколько страниц. Я работал над материалами для книги. Получилось здорово». Голос его звучал взволнованно.

Возможно, наконец у меня появится, с чем работать, – некая идея, вокруг которой можно будет все строить. Я до сих пор не знала, что он думает о своем «возвращении», как он управляет своим бизнесом и даже какую роль играет в сделках, над которыми он работает сейчас.

На следующий день, как и было обещано, Рона протянула мне закрытый конверт, содержащий примерно десять печатных страниц. Я принесла его на свой стол и приступила к чтению. Когда я закончила, я не знала, что и думать. Это явно было расшифровкой диктофонной записи потока сознания Дональда. Это был обиженный перечень отказавших ему женщин, которые на этом основании внезапно превращались в самых отвратительных, безобразных и толстых нерях. Самыми важными выводами были следующие: Мадонна жует жвачку в манере, которую Дональд находит непривлекательной, а у немецкой фигуристки Катарины Витт, двукратной олимпийской чемпионки в одиночном катании и четырёхкратной чемпионки мира, толстые икры ног.

Я перестала просить его об интервью.

Время от времени Дональд расспрашивал меня о моей матери. Он не видел ее четыре года, с тех самых пор, как прямо накануне Дня благодарения Ивана и Блейн предъявили бабушке ультиматум: или Линда приходит в Дом на праздники, или они. Они посчитали свою «недосноху» слишком молчаливой и подавленной и просто не могли хорошо проводить время в ее компании. Моя мать состояла в семье Трампов с 1961 года, и хотя я никогда не понимала, почему дед требовал ее присутствия на праздниках после того, как мои родители развелись, она всегда приходила. А через двадцать пять лет дедушка и бабушка выбрали Ивану и Блейн, не считаясь с тем, как это может отразиться на мне и моем брате.