Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

А ведь как ни крути, но английский шпион, международный авантюрист и впоследствии один из главных персонажей в обширной галерее «злостных врагов советского народа» Сидней Джордж Рейли сыграл в этом «превращении» заметную роль. Сам он с гордостью — и вполне исторически достоверно — написал в 1925 году: «С 1910 г. занимался авиацией и могу считать себя одним из пионеров авиации в России».

Такой вот исторический парадокс.

…Деятельность «Крыльев» не приносила учредителям большой коммерческой выгоды. «На аэродроме зарождалась будущая авиация нашей армии, — писал журналист Алексей Ксюнин, — но публика предпочитала смотреть полеты не с аэродрома, где взымались полтинники и двугривенные, а с поля, с травки, с крыш и из-за забора».

Коллеги-конкуренты из более мощного Императорского Всероссийского аэроклуба могли быть довольны. Уже в конце 1911 года они начали обсуждать с товариществом вопросы о переуступке клубу аренды на Комендантский аэродром, о продаже ему ангаров и других построек, которые строились на аэродроме за деньги «Крыльев».

К тому же компании пришлось судиться. В частности, иск на нее подала «вдова великобританского поданного А. В. Клосс», то есть та самая мадам Клосс, которую, по легенде, Рейли уговорил передать аренду на Комендантское поле «Крыльям». Она требовала взыскать с товарищества 43 312 рублей, которые ей задолжали «Борис Суворин и К°». Правда, потом дело удалось решить «мирным путем».

Постепенно Русское товарищество воздухоплавания «Крылья» перестало быть одним из главных «игроков» в области русской авиации, которым оно стало в 1910–1911 годах, а потом, к 1914 году, и вообще сошло с исторической сцены.

Как резюмировал Алексей Ксюнин, «Рейли с Борисом Сувориным сильно “пролетели” на этих “Крыльях”».

Интересно, что в Петербурге Рейли почти не общался со своими земляками-англичанами. Нет, например, данных о том, чтобы британские послы Артур Николсон (работал в России в 1906–1910 годах) и сменивший его Джордж Бьюкенен встречались с ним и вообще знали о его существовании в то время.

А многим его русским друзьям и знакомым он, как и в Порт-Артуре, казался фигурой странной и непонятной. «Мне, тогда еще молодому человеку, Рейли сразу показался загадочным, я смотрел на него с интересом и подозрением. Рейли это, видимо, понимал и проникся скрытой неприязнью ко мне — так по крайней мере мне казалось», — вспоминал Владимир Крымов.

По Крымову, бывали периоды, когда Рейли «не имел своей квартиры и ночевал у некоего Г., тоже приятеля Б. Суворина». Причем иногда возникали недоразумения — диван, на котором спал Рейли, время от времени оказывался занятым другим ночлежником.

Так вот, этот самый ночлежник служил осведомителем Охранного отделения и постоянно намекал, что Рейли — английский шпион. «Суворин, якобы обеспокоенный этим, — продолжал Крымов, — навел справки… у Белецкого [12] Степан Петрович Белецкий (1872–1918) был назначен директором Департамента полиции в феврале 1912 года, а до этого с июля 1909 года занимал пост вице-директора. В январе 1914 года назначен сенатором и с сентября 1915-го по февраль 1916 года был товарищем министра внутренних дел. После Февральской революции арестован. В 1918 году вновь схвачен и в качестве заложника отправлен в Москву. После покушения на Ленина он вместе с другими бывшими министрами и чиновниками 5 сентября 1918 года расстрелян. , директора полиции, но Белецкий уверял, что все это вздорные слухи: какие там шпионы и чьим шпионом может быть Рейли? Борис Суворин справлялся о Рейли и в контрразведке Генерального штаба, и там тоже удостоверили, что никаких подозрений против Рейли не имеется».

Алексей Ксюнин еще более категоричен. «Рейли тогда не состоял в английской разведке, — писал он двадцать лет спустя. — Не состоял он в ней и во время войны, когда сделался солдатом и офицером союзной армии».

Несмотря на это, Рейли и в Петербурге окружал некий «шпионский флер». И, как и в Порт-Артуре, его считали то английским, то немецким, то японским шпионом, а были и такие, кто предполагал, что Рейли шпионил на несколько разведок сразу. На эти слухи, конечно, можно было бы махнуть рукой, но факт остается фактом: контрразведка и полиция время от времени устанавливали за ним наблюдение. И не просто так — эти ведомства посещали сомнения, что Рейли простой, хотя и экстравагантный коммерсант.

Осенью 1911 года таинственная фигура Рейли заинтересовала, например, контрразведку Генерального штаба. 28 ноября (10 декабря) 1911 года под грифом «весьма секретно» о нем была составлена справка, основанная на данных агентурного наблюдения.

«По сведениям, полученным из агентурного источника, — говорилось в ней, — великобританский подданный Сидней Георгиевич Райлэ, 36 лет, проживающий по Ново-Исакиевской улице, 22, кв. 5, поддерживает сношения с лицами, причастными к делу военного шпионства.

В виду изложенного, за названным Райлэ было установлено негласное наблюдение, коим выяснено, что он ранее проживал в Порт-Артуре, а в настоящее время, переехав на жительство в г. С. Петербург, служит в каком-то пароходном обществе и отправляет товары на Дальний Восток. Кроме того, он служит директором общества “Крылья” и ежедневно ездит на аэродром. Райлэ женат, но живет один и занимает квартиру, за которую платит 2000 рублей. Дома он бывает мало, обедает и завтракает в ресторане “Вена”. Из-за границы он получает письма от двух одних и тех же лиц, одно из коих является якобы его невестой, дочерью русского генерала, проживающей за границей.

Посещают его обыкновенно одни и те же лица, а именно: ежедневно по утрам приходит его секретарь Колин, некто Байков и студент Адам Андреевич. Кроме того, его посещают также некие Гофман и Шмит».

«26 сентября утром, — сообщалось, например, в донесении, — Байков пришел к Райлэ вместе с неизвестным молодым человеком (небольшого роста, лет 25–27, с маленькими усиками, одетым в серое пальто)». Неизвестный оказался дворянином Марком Быковым.

Восьмого сентября (так в тексте донесения, но очевидно, это описка, дело происходило 8 октября) из квартиры Рейли вышел другой неизвестный господин — «лет 27–29, светлый шатен, среднего роста, худощавое лицо, нос прямой, с небольшими усами, одетый в черный костюм и черную мягкую шляпу». Филеры отследили, что он заходил в Русско-Азиатский банк, потом в Русский торгово-промышленный банк, оттуда вышел с другим неизвестным, они взяли извозчика и были «наблюдением упущены».

Ну и так далее. Самым же интересным представляется последний абзац этого донесения: «Дальнейшее наблюдение за Сиднеем Райлэ, вследствие малочисленности агентов наблюдательного состава прекращено».