Викентий Вересаев - Пушкин в жизни. Спутники Пушкина

Пушкин остался должен Жадимировскому по контракту за наем в доме его квартиры 1063 р. 33 1/2 к., по неплатежу коих, решением С.-Пб. Надворного суда 4-го Департамента 15 апреля 1835 г. искомую с Пушкина сумму присуждено с него взыскать, а в случае неплатежа описать его имение, о чем сообщено было в Управу Благочиния; по желанию же Пушкина об обращении такового взыскания с имения его Нижегородской губ. Лукояновского уезда в сельце Кистеневе, 4-й Департамент суда и сообщил в Лукояновский Земский Суд, чтобы он из свободного в сельце Кистеневе имения, заключающегося в 7 душах крестьян, описал следующее количество душ на удовлетворение иска 1063 р. 33 1/2 к. и штрафных 106 р. 30 к.

Объявление купца П. А. Жадимировского от 3 марта 1837 г. в Опеку над детьми и имуществом Пушкина. – Пушкин и его совр-ки, вып. XIII, с. 95.

Дела мои не в хорошем состоянии. Думаю оставить Петербург и ехать в деревню, если только этим не навлеку на себя неудовольствия.

Пушкин – П. И. Павлищеву , 2 мая 1835 г., из Петербурга.

Александр вчера уехал в Тригорское и должен возвратиться прежде десяти дней, чтобы поспеть к родам Наташи. Ты подумаешь, быть может, что он отправился по делу, – совсем нет, а единственно ради удовольствия путешествовать, да еще в дурную погоду! Мы очень были удивлены, когда Александр пришел с нами проститься накануне отъезда, и его жена очень опечалена; надо сознаться, что твои братья – оригиналы, которые никогда не перестанут быть таковыми.

Н. О. Пушкина – О. С. Павлищевой , 7 мая 1835 г., из Петербурга. – Л. Н. Павлищев. Воспоминания, с. 385.

Д-р Кошец встретил Александра на боровичской станции, когда он отправился в Тригорское; твой брат был, по словам Кошеца, очень озабочен, рассеян, и я почти уверена, что мой «старший» не расслышал ничего, о чем ему толковал доктор, потому что вчера, когда я ему сообщала о Кошеце, Александр удивился и стал раскаиваться в оказанном холодном приеме доктору. Думаю, что Александр не пустился с ним на станции в беседу, принимая его за одного из многих любопытных пассажиров, добивающихся его знакомства.

Н. О. Пушкина – О. С. Павлищевой , 17 мая 1835 г. – Там же, с. 387.

Кажется, в 1835 г., – да, так точно, – приехал он сюда (в Тригорское) дня на два всего, – пробыл 8 и 9 мая, приехал такой скучный, утомленный: «Господи, – говорит, – как у вас тут хорошо! А там-то, там-то, в Петербурге, какая тоска зачастую душит меня!»

М. И. Осипова в передаче М. И. Семевского . – СПб. Вед., 1866, № 139.

Ты была удивлена приездом Пушкина и не можешь понять цели его путешествия. Но я думаю, это просто было для того, чтобы проехаться, повидать тебя и маменьку, Тригорское, Голубово и Михайловское, потому что никакой другой благовидной причины я не вижу. Возможно ли, чтоб он предпринял это путешествие в подобное время, чтобы поговорить с маменькой о двух тысячах рублей, которые он ей должен… Пушкин в восхищении от деревенской жизни и говорит, что это вызывает в нем желание там остаться. Но его жена не имеет к этому никакого желания, и потом – его не отпустят. Я думаю, он хочет купить имение, но без денег это трудно.

А. Н. Вульф – бар. Е. Н. Вревской , 24 мая 1835 г., из Петербурга. – Пушкин и его совр-ки, вып. XXI–XXII, с. 325 ( фр. ) .

Наташа родила накануне приезда Александра, и радость свидания с мужем ее так расстроила, что проболела весь день.

Н. О. Пушкина – О. С. Павлищевой , 17 мая 1835 г. – Л. Н. Павлищев. Воспоминания, с. 387.

Мать рассказала, что когда родился второй сын, она хотела назвать его Николаем, но Пушкин пожелал почтить память одного из своих предков, казненных в смутное время, и предоставил ей выбор между двумя именами: Гаврила и Григорий. Она предпочла последнее.

А. П. Арапова . Воспоминания. – Новое Время, 1908, № 11425.

Я вижу себя вынужденным положить конец тратам, которые ведут только к долгам и которые готовят мне будущее, полное беспокойства и затруднений, если не нищеты и отчаяния. Три или четыре года пребывания в деревне мне доставят снова возможность возвратиться в Петербург и взяться за занятия, которыми я обязан доброте его величества. Я был осыпан благодеяниями государя, я был бы в отчаянии, если бы его величество увидел в моем желании уехать из Петербурга другой мотив кроме мотива абсолютной необходимости. Малейший признак неудовольствия или подозрения был бы достаточен, чтобы удержать меня в положении, в котором я нахожусь; в конце концов я предпочитаю испытывать затруднения в своих делах, чем потерять во мнении того, кто был моим благодетелем, не как государь, не из чувства долга и справедливости, но из свободного чувства благородного и великодушного благоволения.

Пушкин – гр. А. Х. Бенкендорфу , 1 июня 1835 г. ( фр. ) .

Нет препятствий ему ехать, куда хочет, но не знаю, как разумеет он согласить сие со службою. Спросить, хочет ли отставки, ибо иначе нет возможности его уволить на столь продолжительный срок.

Имп. Николай I. Резолюция на письме Пушкина к Бенкендорфу от 1 июня. – Дела III Отдел. Всемирный Вестн., 1905, с. 302.

П. В. Киреевский один раз вместе с Жуковским был у Пушкина. Киреевский хорошо помнит большую комнату, со шкапами по бокам и с длинным столом посередине, заваленным бумагами. Пушкин говорил им, между прочим, о своем сильном желании совсем оставить Петербург и уехать совсем в деревню, читал Жуковскому свое письмо к Бенкендорфу, которого просил о позволении выехать из Петербурга, где ему очень было тяжело жить. Рассказами своими о Петре Пушкин удивлял Жуковского. Пушкин с великою радостью смотрел на труды Киреевского, перебирал с ним его собрание, много читал из собранных им песен и обнаруживал самое близкое знакомство с этим предметом. Еще прежде, через Соболевского, он доставил Киреевскому тетрадку псковских песен, записанных с голоса, частью собственною рукою Пушкина, частью другою рукою (около 40 пьес).

П. И. Бартенев со слов П. В. Киреевского . Рассказы о Пушкине, с. 52.

Обещая Киреевскому собранные им ( народные ) песни, Пушкин прибавил: «Там есть одна моя, угадайте!»

Но Киреевский думает, что он сказал это в шутку, ибо ничего поддельного не нашел в песнях этих.

П. И. Бартенев. Там же, с. 53.

П. В. Киреевский заявлял, что Пушкин доставил ему замечательную тетрадь песен, собранных им в Псковской губернии, и прибавил: «Когда-нибудь, от нечего делать, разберите-ка, которые поет народ и которые смастерил я сам». Сколько Киреевский ни старался разгадать эту загадку, никак не мог сладить.

Ф. И. Буслаев. Мои воспоминания. М., 1897, с. 293.

Прасковье Александровне ( Осиповой ) вздумалось состроить partie fine [177], и мы обедали вместе все у Дюме, а угощал нас Александр Сергеевич и ее сын Алексей Николаевич Вульф. Пушкин был любезен за этим обедом, острил довольно зло, и я не помню ничего особенно замечательного в его разговоре. За десертом («les quatres mendiants» [178]) г-н Дюме, воображая, что этот обед и в самом деле une partie fine, вошел в нашу комнату un peu cavalière ment [179]и спросил: «Comment cela va ici?» [180]У Пушкина и Алексея Николаевича немножко вытянулось лицо от неожиданной любезности француза, и он сам, увидя чинность общества и дам в особенности, нашел, что его возглас и явление были не совсем приличны, и удалился. Вероятно, в прежние годы Пушкину случалось у него обедать и не совсем в таком обществе.