Рон Черноу - Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

Преподобному Огастусу Х. Стронгу, подогревшему интерес Рокфеллера к пожертвованию на крупный баптистский университет, приходилось отражать планы конкурентов, за которыми стояли не менее горячие заступники. Самая многообещающая альтернатива, университет в Чикаго, предлагала воспользоваться уже существующим фундаментом. В 1856 году Стивен А. Дуглас передал десять акров (ок. 4 га) земли на основание небольшого Чикагского университета под эгидой баптистов. Университет истощил силы спустя ровно тридцать лет, став жертвой долгов и плохого управления. Многие его выпускники считали это позором баптистов и старались, в последнюю минуту, спасти заведение. Совершенно естественно, они обратились к Рокфеллеру, который помогал родственному учреждению, Теологической семинарии баптистского союза в пригороде Морган-Парк. Секретарь семинарии, Томас У. Гудспид, к сожалению, раскрыл Рокфеллеру планы спасения в неудачный момент, когда того безжалостно выслеживал доктор Стронг; следовательно, предложение было отвергнуто. Весной 1887 года, накануне европейского путешествия Рокфеллера, Гудспид вновь попытался выяснить мнение Рокфеллера, но титан вежливо отправил ему фрукты и цветы, но не деньги. Но Гудспид все-таки привлек внимание Рокфеллера к заслугам Чикаго как возможного места для великого баптистского университета.

Как лоббист Гудспид был гораздо сильнее доктора Стронга и более тонко чувствовал Рокфеллера. Это был почтенный человек со снежно-белой бородой и голубыми глазами и, в отличие от неосмотрительного доктора Стронга, понимал, с каким исключительным тактом следует обращаться к богатому дарителю. Он видел, что Рокфеллер уклоняется от всего, отдающего принуждением и что лучше не навязывать товар, а проявить терпение. Гудспид сразу выдвинул практичные аргументы: в Чикаго стоимость строительства дешевле и у баптистов нет первоклассного колледжа на Среднем Западе, их дети вынуждены учиться на востоке. Гудспида воодушевила реакция Рокфеллера, когда самого одаренного члена преподавательского состава Морган-Парк, тридцатилетнего библеиста Уильяма Райни Харпера начал обхаживать Йель. Рокфеллер знал репутацию Харпера как одного из ведущих баптистских специалистов по Старому Завету и убеждал Гудспида сохранить его любой ценой. Хотя Харпер, в конце концов, все равно отправился в Йель, он продолжал близко общаться с Гудспидом и всякий раз поддерживал проект университета в Чикаго, хотя придерживался исключительно консультирующей роли. Еще в январе 1887 года он написал Рокфеллеру: «Из того, что следует сделать на этом континенте, нет работы величественнее, чем основание университета в Чикаго или рядом с ним» 23.

Рокфеллер чувствовал себя комфортно с мирскими теологами, людьми, нацеленными найти почетное место и в этой жизни, и в следующей, и его совершенно очаровал Харпер, изучающий священные тексты и жаждущий построить царство науки. Харпер родился в Нью-Конкорд, штат Огайо, в 1856 году, и слово «вундеркинд» приобрело с ним новое значение. Он поступил в колледж в десять лет, получил степень бакалавра искусств в четырнадцать и завершил диссертацию в восемнадцать. Когда этот гений начал преподавать в Морган-Парк в двадцать два года, он был моложе большинства семинаристов. Многие лидеры баптистов признавали, что этого человека, генератора энергии и идей, ждет особое будущее в конфессии. Когда ему было за тридцать, он открыл Библейские школы в пяти городах, основал заочную школу и уговорил семь десятков профессоров вступить в Американский институт древнееврейского языка, которому финансово помогал Рокфеллер.

Будучи преподавателем Йеля, Харпер часто ездил по воскресеньям в Вассар и вел Библейский класс, а останавливался там у президента колледжа доктора Джеймса М. Тейлора. Рокфеллер часто навещал Бесси по выходным, они встречались у Тейлора за завтраком, и взаимная приязнь возникла мгновенно. Рокфеллер позже отдавал дань Харперу как «человеку исключительного личного обаяния» и признавал, что «в некоторой степени заражался его энтузиазмом… В ежедневном общении никто не мог бы стать более приятным другом и спутником» 24. Рокфеллер не легко раздавал такие пылкие отзывы.

Харпер был низеньким и пухлым, с мягким лицом с двойным подбородком, носил круглые толстые очки. Он источал оптимизм и заражал людей своим энтузиазмом мечтателя. Как отметила одна газета, «Доктор Харпер – это чудо энергии. На его лице написано столько же нетерпения и напористости, как у Лютера» 25. Но при этом он обладал достаточным тактом, чтобы избегать опасных мест, о которые споткнулся более эгоистичный доктор Стронг. В октябре 1887 года, только вернувшись из трансатлантического путешествия со Стронгом, Рокфеллер пригласил Харпера на обед на Бродвей, 26. Встреча прошла превосходно, и неделю спустя невозможно занятой и доступный только для своих Рокфеллер освободил время и провел весь день с Харпером – пообедав в полдень, они несколько часов катались в Центральном парке, потом вновь разговаривали вечером. Для Рокфеллера беседа была просто вечной. Беспрецедентно, но он дал Харперу открытое приглашение говорить с ним в любое время. Рокфеллер всегда рассматривал Харпера, как эмиссара от чикагской группы, когда тот рассказывал о планах баптистских университетов в разных городах. После пьянящего дня на Манхэттене, Харпер возбужденно написал Гудспиду: «Вновь и вновь [Рокфеллер] говорил о вас и о том, как он исключительно ценит ваши достижения и заслуги» 26. Во время последующих визитов в Вассар, Рокфеллера и Харпера часто видели катающимися по территории на велосипедах.

Для Рокфеллера время определенно благоприятствовало рассмотрению крупного благотворительного вклада, при всех враждебных настроениях общества по отношению к «Стандард Ойл» в период дебатов по закону о торговых отношениях между штатами 1887 года. Газеты теперь кричали о нем, как об одном из богатейших людей Америки, возможно богатейшем, поэтому он испытывал определенную потребность показать, что способен нести эту ответственность. Образование – для благотворительности – было безопасной нейтральной сферой, в которой к тому же у него был двадцатилетний опыт – он щедро вкладывал в Университет Денисон в Гравилле, штат Огайо; Индейский университет в Маскоги, штат Оклахома; Колледж Барнард в Нью-Йорке, принявший Сетти в свой первый совет попечителей; и Корнелльский университет, с президентом которого Эндрю Д. Уайтом он познакомился во время поездки в Европу. Самое примечательное – он был крестным отцом Семинарии «Спелман» в Атланте. С другой стороны, во многом Рокфеллер оставался маловероятным основателем университета, так как он не был человеком начитанным, не посещал колледж и действовал скорее в мире фактов, а не теорий. Так как он не учился в колледже, он никогда сразу не рекомендовал его молодым людям, сказав одному священнику: «Должен сказать, в целом привилегия образования это подготовить человека к труду в жизни. Я бы, как правило, советовал молодым людям пройти курс в колледже, но думаю, некоторые равным образом хорошо устраиваются после хорошего класса коммерции» 27.