Рон Черноу - Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

В сентябре 1913 года, когда ужасное противостояние стало неизбежным, федеральное правительство попыталось предотвратить забастовку. Рокфеллеры ответили неблагосклонно, уверенные, что президент Вильсон на стороне рабочих. После выборов Вильсона Рокфеллер жаловался: «Хотелось бы однажды иметь Президентом настоящего коммерсанта» 8. Назначив бывшего представителя ОГА Уильяма Б. Уилсона первым министром труда, Вильсон полностью нацелил свою администрацию на концепцию коллективного договора. Вильсон отправил своего представителя, Этельберта Стюарта в Нью-Йорк, обсудить с Младшим предотвращение забастовки. Даже при том, что обе стороны заготовили арсенал оружия, Младший отказался встретиться с эмиссаром и отправил его к Старру Мерфи, а тот сообщил, что «мы здесь на востоке ничего не знаем об условиях [в Колорадо] и не хотели бы давать рекомендации руководителям компании» 9. Младший трусливо спрятался за Л. М. Бауэрсом, полагаясь на его суждение.

26 сентября 1913 года девять тысяч рабочих в КФА забастовали, требуя признания профсоюза и улучшения условий в части рабочих часов, заработной платы и проживания. В боевом письме Младшему Бауэрс обещал сопротивляться, пока «наши кости не побелеют, как мел в этих Скалистых горах». С Бродвей, 26, Младший приветствовал его воинственный настрой. «Мы считаем, что вы поступаете правильно и справедливо и что позиция, которую вы заняли относительно объединения в союзы на шахтах в интересах сотрудников компании». Затем добавил, и его слова прозвучали жутковатым повтором: «Каков бы ни был исход, мы будем с вами до конца» 10.

Угольные компании сделали шаг, еще больше обостривший ситуацию – выгнали бастующих из домов, принадлежавших компании, вызвав массовый исход рабочих и их семей. Изгнанники разбили за территорией компании палаточные городки, самая большая концентрация людей сформировалась в месте под названием Ладлоу. К концу сентября бастовали более одиннадцати тысяч из почти четырнадцати тысяч рабочих, работа шахт в Колорадо практически остановилась. Так как обе стороны запаслись оружием, в воздухе над палатками запахло кровопролитием. Помощникам шерифов, зарабатывающим по три с половиной долларв в день, выдали ружья, и они оцепили земли КФА.

Опасаясь, что союзы начнут превозносить любую встречу, как уступку, хозяева шахт отказывались даже разговаривать с организаторами. В далеком Нью-Йорке Рокфеллеры получали крайне искаженную картину событий, так как Бауэрс кормил их причесанными отчетами, в которых организаторы союзов представали как обычное хулиганье. «Когда подобные люди собираются с низкопробными профессорами колледжей и еще более низкопробными писателями в журналах «разгребателей грязи» и к тому же с безвкусными проповедниками… и позволяют себе нападать на коммерсантов, создавших великие отрасли производства… пора принять активные меры», – метал громы и молнии Бауэрс 11. Младший держался в стороне от этих событий, не желая усомниться в руководстве или, возможно, не желая пачкать руки таким грязным делом.

17 октября начались открытые военные действия, забастовщики и помощники шерифов обменялись выстрелами в палаточном городке. К моменту, когда битва закончилась, шерифы с грохотом въехали в городок на «Машине смерти», выпустив пулеметную очередь и убив несколько забастовщиков. Для устрашения рабочих КФА направляла на колонию ослепляющие прожекторы. Бауэрс подробно сообщал Младшему о винчестерах и револьверах, пронесенных бастующими, но молчал о собственном обширном запасе боеприпасов, включая автоматы.

С началом стрельбы губернатор Элиас Аммонс, желающий, как лучше, но не понимая, как поступить, отправил Национальную гвардию Колорадо восстановить порядок. Вместо того чтобы действовать беспристрастно, гвардия в первую очередь защищала собственность компании от шахтеров. 30 октября президент Вильсон вмешался, потребовав у Джесси Уэлборна из КФА «представить полное и откровенное объяснение причин, которые привели их к отказу от мирных переговоров и решения вопроса, ставшего теперь критическим» 12. Вместо сдержанного ответа Бауэрс отправил Вильсону шокирующую диатрибу на шесть страниц, отказываясь признавать союз как нечто немыслимое: «Мы не согласимся, даже если все шахты будут закрыты, оборудование уничтожено, а инвестиции обесценятся» 13. Так как ОГА пригласил легендарную личность, Мэри Харрис Джонс – больше известную как Матушка Джонс, – Уэлборн пересказал президенту злобные кривотолки о ее предполагаемом начале карьеры в борделе. Младший посмотрел этот ответ и, будучи уверен, что неприятности идут от забастовщиков, превознес «энергичность, честность и твердость» поведения КФА. Когда министр труда Уилсон попросил Младшего о сотрудничестве, тот уклонился от ответственности и выразил уверенность в руководителях КФА, которые «всегда были внимательны и к благополучию сотрудников, и к интересам акционеров» 14. Рабочие забастовали, утверждал он, потому что их терроризировали организаторы профсоюзов: «Неспособность наших людей продолжить работу происходит только из их страха перед нападениями и убийствами» 15. Старший разделял это печально ошибочное мнение. Младший проинформировал Бауэрса: «Я знаю, что отец наблюдал за событиями «Фьюэл компани» в последние несколько месяцев с необычайным интересом и удовлетворением» 16.

В том декабре Колорадо накрыла ужасная снежная буря. Двадцать тысяч мужчин, женщин и детей мерзли в своих палатках, но позиция Младшего стала только жестче. Хотя отец его и подталкивал, но он явно был главной фигурой во время забастовки. Младший впервые оказался мишенью в спорных политических вопросах Рокфеллера. В марте 1914 года его вызвали дать показания перед подкомитетом Палаты представителей по шахтам и горному делу, и Младший видел, что должен увековечить благородное наследие отца. «Отец был величайшим свидетелем в суде, – сказал он. – Никто не мог поколебать его или загнать в угол, и он никогда не терял самообладания. Передо мной был этот великий пример, я не мог подвести его» 17.

6 апреля 1914 года. член Палаты представителей Мартин Д. Фостер из Иллинойса допрашивал Младшего перед подкомитетом. Младший, спокойный и уравновешенный, признал ряд фактов, и критики считали, что он себе вредит, но сам он говорил с гордостью: лично он не сделал ничего, чтобы прекратить забастовку; не посещал Колорадо десять лет; не посещал собрания КФА с начала забастовки; не знал ни о каких недовольствах рабочих; не знал, что компания наняла детективов «Болдуина – Фелтса». Фостер счел это убийственным самообвинением:

ФОСТЕР: «Итак, вы не думаете, что ваш долг как директора этим не ограничивается?»